Люси Пьерра-Пажо - Эликсир Власти [litres]

Братья поклонились и вышли. Веритэ осталась с Фиори одна. Она села на стул напротив него и, сконцентрировавшись, разорвала связующую их нить. Управитель часто заморгал, узнал графиню и застонал.

– Опять ты, – пробормотал он так тихо, что его едва можно было расслышать.

– Да, опять, – подтвердила Веритэ, холодно улыбнувшись. – А помнишь, как ты снова и снова приходил к господину Сердечку и всегда требовал одну и ту же девушку? Ты хотел только Веритэ, маленькую принцессу, потерявшую все свои богатства, униженную и опозоренную. Такую красивую, с роскошными черными волосами, зелеными глазами и полупрозрачными юбками. Такую волнительно хрупкую. Как ты меня называл? Моя сломанная кукла?

Фиори отвел глаза.

– Позволь я расскажу тебе, как выполняется мой план. В Лариспеме сейчас все верят, что Братья погибли. Что их казнили в Птит-Рокет и что терактов больше не будет. Хорошая новость, сказал бы ты, не правда ли? Но будет кое-что похуже. Французы готовы следовать за мной, и самое время указать им новый путь. Пришло время новой войны. Она охватит всю Европу. Лариспем даст технологии, Франция – солдат, и все вместе мы пойдем на врага. Я смогу контролировать армию одной силой мысли. Только вообрази, Гюстав! Пока будет идти война, все позабудут о Братьях. И никто не удивится, когда пару лет спустя ты назначишь своей преемницей меня. Ты удалишься на покой, а я буду править империей, где наши привилегии будут гарантированы силой крови и машинами Лариспема. Моя империя превзойдет своей мощью Римскую и наполеоновскую.

Фиори, прикрыв глаза, только покачал головой.

– Я все знала о твоих планах по завоеванию Лариспема. Теперь ты знаешь все о моих, – прошептала Веритэ, склоняясь к нему. – Помнишь, как ты часами рассказывал мне о своих грандиозных намерениях, развалившись в спальне, пока Сердечко пересчитывал деньги, которые я только что заработала.

Звеня цепями, Фиори бросился вперед настолько далеко, насколько позволяли оковы. Веритэ остановила его одним взглядом. И управитель Лариспема застыл, продолжая протягивать руки к горлу графини. Глаза, наполненные кровью, с ненавистью смотрели на Веритэ. Она села рядом с ним на колени и потрепала его по щеке.

– Ах да, совсем забыла. Ты никого не любишь, Гюстав. У тебя нет ни жены, ни детей, ни друзей. Но я-то знаю, что для тебя имеет значение. Когда начнется война, первыми на нее отправятся твои друзья-мясники. И я лично прослежу за тем, чтобы они участвовали в самых кровавых боях. И так будет до тех пор, пока от корпорации лясникамов не останется только дурное воспоминание.

Лоб управителя покрылся испариной.

– Знаешь, моим родителям нравились имена, которые обозначали добродетели. Поэтому они назвали мою сестру Прюданс, что значит «осторожность», а меня – Веритэ, что значит «правда». Теперь я считаю, что мое имя во многом определило мою судьбу. Я и есть правда. Правда о Лариспеме, о том, что скрывается за красивыми речами такого человека, как ты. Что касается тебя…

Графиня намеренно остановилась. Разум ее пленника всеми силами стремился вырваться из-под контроля. На сегодня она слишком устала.

– Теперь спи, нас ждут трудные дни.

Колосс повалился на матрац. Веритэ медленно встала; этого хватило, чтобы в ее поле зрения появились черные точки. Да, дни будут трудными. Нужно будет подготовиться к дальнейшему развитию событий, продолжать управлять городом посредством Фиори и проследить за тем, чтобы Делиль немедленно принялся за работу. А еще объявить охоту на Либертэ и отправить послание Эжену Алье. Веритэ тревожило то, что произошло в Ле Буа Кре. У нее были плохие предчувствия. Не раздеваясь, графиня вытянулась на кровати. Ей не хотелось звать слугу, который бы помог ей снять одежду. Она слишком устала. Пару секунд спустя она уже спала.

Фиакр из замка Ле Буа Кре помог сократить время в пути.

С каждым часом Лариспем становился все ближе. Сэвер взял роль кучера на себя. Надвинув на глаза кепку, он правил идущими рысью лошадьми. Рядом с ним сидел Феликс. Натанаэль и Изабелла жались друг к другу в глубине повозки.

Предстоящие столкновения с Кровавыми братьями, казалось, совсем не пугали Сэвера. Наоборот, он словно только этого и ждал. В том, что столкновения будут, сомневаться не приходилось. Им уже несколько раз попадался портрет Сэвера, наклеенный на стены домов и стволы деревьев.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

ТЕРОРИСТ И УБИЙЦА!

МАКСИМ СЭВЕР ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН!

Убедившись, что поблизости никого нет, Максим всякий раз останавливал повозку, спрыгивал на землю, сдергивал плакат и разрывал его на мелкие кусочки.

Тем временем придорожные знаки указывали, что до Лариспема оставалось все меньше пути. Натанаэль изнывал от нетерпения. Двухдневное путешествие казалось ему бесконечным. Они едва двигались по запруженной дороге, ведущей в город-государство. Туда же направлялись огородники, чьи повозки были доверху набиты картошкой и луком; фермеры, везущие на лариспемские рынки откормленную птицу; веселые негоцианты и торопливые торговцы. Все они в радостной суете спешили в город. Повсюду слышались разговоры, в повозках перекатывались овощи, в клетках кудахтали куры.

От необходимости пробираться сквозь толпу торговцев у Сэвера испортилось настроение. Ему казалось, что их случайные попутчики слишком пристально к нему приглядываются. Каждый раз, когда он делился с друзьями своей тревогой, Феликс только поднимал глаза к небу. Натанаэль часами вглядывался в лица проезжающих мимо людей и не мог заметить в них ничего подозрительного.

«Если кто-то из них проявит излишнее любопытство, скажем, что мы – французские мясники. Едем в Лариспем, чтобы вступить в корпорацию лясникамов», – объявил Сэвер. Натанаэль с радостью вжился в привычную роль. К единственному ножу, оставшемуся от работы в «Летающей свинье», прибавились два новых, которые ему удалось стащить в скобяной лавке. Все они позвякивали у него на поясе. Почти непроизвольно он стал двигаться так же энергично, как Кармина, и изъясняться на жаргоне корпорации. Изабелла с любопытством наблюдала за его неожиданной трансформацией.

– Ты и вправду стал лясникамом.

Подросток только пожал плечами.

– Я был сиротой, потом стал Кровавым братом, затем лясникамом, а теперь я сын управительницы Лариспема и аристократа, который работал с самим д'Омбревилем. Я уже сам толком не понимаю, кто я. – Улыбнувшись, он добавил: – Думаю, теперь я могу быть кем хочу.