Андрей Минин - Княжич [litres]

– Выбрал, куда дальше путь держим? – спросил подсевший ко мне Михаил Жук.

– Чего выбирать-то? Осталось всего две точки, – ответил я, достав карту из кармана, с множеством пометок, и пожал плечами. – Пойдём к ближайшей, – показал я на неё пальцем. – Десять километров всего топать.

– Это хорошо, – с остервенением почесал отросшую бороду Михаил, ловя в ней блох.

Он один из тех немногих, кто в походе с самого начала. Остальные меняются раз в месяц, отправляясь отдыхать, тренирую я так свою небольшую армию в реальном походе.

– Все устали, – посмотрел на китайца Жук, выловив из бороды напившуюся крови и раздувшуюся блоху, и с каким-то мрачным удовлетворением раздавил её между пальцев, после понюхав их.

Китаец же скулил, сидел он на земле и раскачивался. В ладошках у бывшего рабовладельца блестели несколько зубов, смотрел он на них не переставая и раскачивался…

– Знаю, – последний раз помешал я гречу и снял с костра котелок, закрыв его крышкой. – Я сам порядком устал, – признался я.

Под рукой у меня лежало несколько замызганных мешков. На первый взгляд и позариться не на что, но стоит развязать тесёмки, как глазу откроется блеск золота.

В общей сложности, зачистив уже почти сотню точек старателей, я забрал у них металла на сумму где-то в семьсот миллионов рублей.

Не все смогли это выдержать. Поддались алчности, попытались двое сговорившихся холопов из новеньких умыкнуть ночью мешок и закономерно были расстреляны Жуком.

– Зачистим эти две точки и домой. Весна на дворе, хоть и незаметно пока. Лежал в округе снег, и только солнце, пекущее голову днём, говорило, что зима кончилась.

– Пора уделить внимание ферме. Мох сам не вырастет, – хмыкнул я. – Налетай! – Махнул я рукой мужикам, и те стали подходить, накладывая себе по мискам кашу.

Утром, перекусив оставшейся с вечера гречей, мы собрались и двинулись в путь. Всё делали молча. Отдых закончен. Сегодня нас ждёт работа.

– Ещё один, – буркнул я, подходя к месту, у которого встали наши разведчики, что проверяли путь и прокладывали нам дорогу в снегу.

На лысой поляне, без следа снега или травинки, танцевал болезненно выглядевший мужичок синего цвета, скрючившийся в три погибели и размахивающий над головой мшистой корягой, явно только подобранной из ближайших кустов.

– Блаженный. Шаман, – начали перекрещиваться мои холопы из местных, прося у того защиты и благословения.

Чёртово мракобесие глубинки! Я, да и другие наёмники смотрели на это скептически, считая, что место таким людям в психушке.

– Очередной селянин из затерянной в этой глуши деревушки наелся грибов и чудит, – услышал я разговор наёмников Дмитро, Василя и Фёдора. Со смехом наблюдали они за представлением, корча рожи.

– Тихо вы! – шикнул на них Жук. – Нужно уважать чужие верования.

– Да мы чего? – перестали они ржать, отойдя в сторонку.

– Ик! – неожиданно резко и громко икнул я, вызвав новую волну смеха у успокоившихся мужиков.

– Вспоминает кто-то, – улыбнулся Михаил. – Жёнка, наверно, заждалась.

– Типун тебе на язык, Жук, – сплюнул я через левое плечо. – Если и вспоминает, то явно не к добру.

– Так… Как я и думал. Ничего нового, – внимательно осматривал я берег быстрой речушки, не замерзающей даже зимой. Бурлила водная гладь, перекатываясь на порогах.

Там шла работа. Китайцы и наши, стоя по пояс в воде и перекрикиваясь на смеси двух языков, собирали со дна грунт и тут же его промывали, опуская синюшные от холода руки в ледяную воду.

Жизнь старателя у работорговцев недолга. Сезон-другой и всё, не способны они продолжать работать.

Вроде бы что такого? Купи ты своим рабам защитную непромокаемую и сохраняющую тепло одежку. Перчатки. Установи график. Дай им больше отдыха, и отдача не заставит себя ждать! Но эти мафиози созданы из другого теста. Для них люди, что плача работали в реке, просто говорящие обезьяны. Умрут? Ну и что? Заменим. Народу по деревням и весям, как в Империи Поднебесного Дракона, так и здесь, хватает.

Егеря, чьи избушки понатыканы по всему таёжному лесу, прикормлены и имеют свой процент. Бояться им нечего. Точнее, было нечего, до сего дня, стояли настороже узкоглазые, все в татуировках урки, тревожно осматривая подступы к лагерю.

Боятся, скотины! И есть чего.

Весть, что кто-то громит точки старателей, попутно выводя на чистую воду егерей, как пожар распространилась по лесу. Даже подкрепление в десяток-другой человек, что выслали большие боссы, не помогало.

Тут, на моих глазах, один из рабов славянской внешности оступился.

– Ай! Братцы, помогите! Братцы! – выкрикнул он, поскользнувшись на каменистом дне реки, и, захлёбываясь, погрузился в воду с головой.

Китайцы, стоявшие на берегу, что-то закричали, но тот так и не всплыл. Слишком быстро было течение, слишком он устал. Рассмеялись они, показывая на то место, где он пропал, пальцем.

– Твари! – выплюнул я, зло осматривая бандитов на берегу.

Да, за эти месяцы в походе я видел и не такое, но каждый раз для меня словно ножом по сердцу. Ненавижу тех, кто творит такое ради сраных денег. Всей душой ненавижу.

Я начал отползать, всё ещё находясь под маскировкой, накинутой на себя. Заметить меня было сложно. Следов я не оставлял, шума не издавал. Жизнь заставила научиться. Так же незаметно, как и появился, убрался я из зоны их внимания, пройдя почти под носом у патрулей и скрытых землянками огневых точек, засыпанных начавшим таять снегом.

– Как там? – ждали меня мои люди за пределами лагеря работорговцев. – Есть что нового?

Помню, первые разы, отпуская меня одного на разведку, Жук чуть все волосы на себе не выдрал, но потом подуспокоился, доказал я ему, что уже не мальчик и рисковать понапрасну не буду. Вырос из детского возраста. Слишком быстро вырос…

Ребята меня хорошо натаскали, показав, как правильно ходить и дышать. С какой стороны подбираться к врагу и на что обращать внимание. Ну а формы вроде «маскировки» и «заметания следов» делали меня незаменимым в разведке. Вычислить можно только с помощью спецприборов, вроде тепловизора, которого, понятное дело, у работорговцев не было.

– Стандартный лагерь, – начал я докладывать, показывая на карте места засад и нычек, в которых прячутся часовые. – Здесь, здесь и здесь, – расставил я камешки на бумаге. – У всех автоматы и не меньше чем по две обоймы на брата. Ходят тройками. В самом лагере стоят две палатки, замаскированные ветками и корягами. Ничего интересного.

– Общая численность? – начали задавать мне уточняющие вопросы мужики, строя планы по быстрому и бескровному для нас захвату стоянки.

Задумавшись на секунду, я ответил:

– Тридцать шесть человек в патрулях. Следят за рабами и наблюдают за округой. Девять сидят в сторожках. Ну и человек пять вечно в палатке. Показываются редко.