Андрей Минин - Княжич [litres]

Жук начал подавать мне какие-то знаки, но я и так знал, что это означает. В переводе с арабского это «Мир вам»! Этим приветствием пользуются не только арабы, но и наши, арабы-христиане, коих немало. Строго говоря, это вполне христианское обращение, только на другом языке.

В ответ на такое приветствие обычно желают мира, что звучит как ул-алейкум ас-салям, но мне было неуютно отвечать чужими словами чужим людям, и я ответил по-русски.

– И вам мир, добрые люди, – поклонился я в ответ. – Не подскажете, зачем вы нас остановили? Нам делить нечего, – переводил я взгляд с одного восточного лица на другое, пытаясь найти пять отличий.

Остановившие нас были братьями-близнецами, как две капли воды похожими друг на друга. Черноглазые, черноволосые и все в золоте да перстнях. Только эфесы мечей, которые они носили, цепляя за кушаки, были без украшений. Лишь натёртый деревянный черен. За пазухой же нарочито торчали рукояти пистолетов.

– Скажу так, – заговорил тот, что стоял слева, пропев нам четверостишье:

– Мудрые слова, но к чему это? Что вы хотите? – начал я раздражаться, а мои люди и так давно на взводе. Вон как смотрят. Того гляди стрелять начнут. Нервные все. Ждут подвох. Да я и сам его жду, чего уж там!

– Время тянут, – проворчал Жук, недвусмысленно приподнимая автомат.

– Я бек, Абай Акишев, а это мой брат, Галлям, родившийся на несколько минут позже. Мурза, – представились неизвестные, очевидно и так знающие, кто я такой, и ухом не поведшие на угрозу. – Мы посланники к тебе, от самого хана Утямыш-Гирея.

– Самого хана? – поднял я брови в удивлении.

– От его сына, – поправил брата Галлям.

Вроде угроз в их словах и не было, но прозвучало всё это угрожающе. С намёком как-то. И определил я это отнюдь не по проскочившей на миг ехидной улыбочке братьев.

– И что нужно многоуважаемому сыну, – выделил я это словами, – хана от простого парня из Сибири?

Переглянувшись между собой, братья без слов решили, что говорить будет Галлям. И тот не стал по восточной традиции тянуть кота за хвост.

– Выдай нам свою жену, Алису Ростиславовну, и её дочь, Юлиану.

– Кха, кха, – закашлялся удивлённый услышанным Михаил, но братья не обратили на него никакого внимания, продолжая нести чушь:

– Сделаешь и будешь кушать с золота, – причмокнул губами Абай, растянув рот в хищной улыбке.

– А как спать сладко, – подмигнул мне Галлям, уже протянувший руку, чтобы хлопнуть меня по плечу, но опомнившийся – Жук, не позволил. – Пять наложниц получишь, – ни словом, ни делом не показал Галлям, как ему не понравилось, что мой человек ударил его по руке. Только их охрана напряглась, но Абай сделал успокаивающее движение кистью, и те расслабились. – Из гарема Ильхама, старшего сына хана. Принца крови. Каково твоё слово? – требовательно спросил Галлям, и на его лицо вновь вылезла та промелькнувшая на миг ехидная улыбка, что тут же скрылась.

И в какое же дерьмо я опять вляпался, у меня задёргался глаз.

Может показаться, что выбора у меня и нет, подарили мне родственнички жену, как оказывается, с длинным хвостом за собой, но отдавать её этим бандитам с большой дороги, разряженным в золото, я точно не намеревался. Я ведь обещал больше не перед кем не прогибаться, так? И не важно, кто это… Царь, император, принц или хан. Хрен им всем, а не то, что принадлежит мне! Не отдам.

– Мир вам, – вновь поклонился я татарам и, уже поворачиваясь к ним спиной, добавил: – И попутного ветра в спину. Не приезжайте больше в Сибирск. Ничего хорошего вас здесь не ждёт.

– Очень зря, мальчишка. Очень зря, – уже без былой доброжелательности процедили они мне вслед, буравя спину своими чёрными глазами, но нападать не стали. Побоялись – недвусмысленно загорелись красные точки прицелов на их лбах.

Только сев в машину и тронувшись, я позволил себе выдохнуть и грязно выругаться. Ситуация образовалась опасная.

– Дай-ка мне телефон, – посмотрел я на встревоженного Жука. – Нужно срочно узнать у Алисы, что здесь происходит, чёрт побери!

Раздалась трель телефонного звонка.

– Алло?

– Он грубо нам отказал. Действуйте, – сказал голос с заметным восточным акцентом, прежде чем положить трубку.

– Звал, отец? – Быстрой походкой вошел в кабинет главы рода Иван Смирнов. Опора и надежда всей княжеской семьи, уставшей от произвола жён второго и третьего сына Тимофея Митрофановича.

Те снова учудили, велев запороть до смерти служанку за пролитый во время завтрака чай. Как назло, никого из глав семьи тогда не было, и приказ никто не отменил.

– Тараканов звонил, – кисло заметил старый князь Тимофей, по-старчески медленно укладывая телефонную трубку на аппарат. – Оказывается, девка эта, жена Семёна, нагуляла дочь от сына хана Утямыш-Гирея, Ильхама.

– Вот ведь!.. – грязно выругался наследник.

– Да, – покивал князь. – Тот, естественно, желает удавить ту, так что к Семёну уже заявились посланники из Казани.

– Странно, что Тараканов решил нас предупредить.

– Старый лис ведёт свою игру.

– И что мы будем делать? – тяжело выдохнул наследник. – Мы не ровня казанцам, – горько помотал головой Иван. – Убьют они Семёна, а мы им и ответить не сможем, чем уроним и так слабый авторитет рода. Будет ещё хуже, чем тогда, когда мы вынуждены были идти на поклон к Чернозубовым, оженив моих братьев на их дурных бабах.

– Отмежуемся, кхе, – покряхтел недовольный князь. – Объявим его свободным членом рода, и пусть катится на все четыре стороны. Далее его судьба не наша забота. Мы и так получили больше, чем могли. С паршивой овцы…

– Но это делается, только если кто-то хочет основать отдельный род?! – возразил наследник. – У него же выбора не будет? Он должен доказать, что достоин стать главой своего собственного рода или голова с плеч?

– То будет не наша забота, сын, – отмахнулся от него князь. – Главное, нам в упрёк его смерть никто не поставит и ладно. Пусть дальше сам плывёт да не выныривает.

– Может, оно и к лучшему, – задумался Иван над словами отца. – Большой любви к нам Семён не испытывает. Не дай боги, в силу войдёт, ещё и мстить начнёт за всё хорошее.

– То-то! – поставил точку в разговоре князь.

– Вы к кому? – спросила меня девушка при входе в канцелярию.

Я уже бывал здесь, подавая документы на эмансипацию и выбивая разрешения на валку леса да сбор ягод в заповедном лесу, что окружает мою ферму, так что знал, куда идти и к кому обращаться.

– Добрый день, Наталья, – вручил я девушке плитку белого шоколада. – Не побрезгуйте, сударыня.