Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Он умирает?

– Не умирает, но лекарь сказал, что состояние пограничное. Все решат сутки.

– А заговорщики? Их уже начали допрашивать?

– Вы уже знаете о заговорщиках?

– Так уже, наверное, все знают.

– Да, дело шумное.

– Скажите, господин де Ларме, а…

– Называйте меня Люис.

– Люис, а де Белар написал что-нибудь… обо мне в этой записке?

Де Ларме улыбнулся и потеребил свою мушкетерскую бородку.

– А я думал, вы уже с господином де Шале, сударыня.

– Я не с господином де Шале.

– Странно. Эти «лопнувшие» шнуры и «шрам» на вашем корсаже были так красноречивы. Они-то все и испортили.

– Но де Белар даже не смотрел на меня, он о чем-то все время думал.

– Да, он думал о своем брате, но видит он всегда гораздо больше, чем многим кажется. Наверное, поэтому в его записке было только о Валентине. Вы расстроены?

– Совсем нет.

– Врете. Оставьте де Белара, сударыня. Этот грубый и спесивый бретонец не оценит вас, как должно. Настоящие мастера любви бывают только в Провансе [33] Прованс – историческая область на юго-востоке Франции. , – лукаво прищурил узкий глаз де Ларме и приобнял девушку за талию.

– Вы о себе?

– А о ком же еще? Превосходный край, сударыня! Напоен солнцем и страстями! Когда устанете от нашего де Белара, заезжайте ко мне, и мы совершим нечто постыдное, но приятное как воровство яблок из чужого сада!

– Почему вы думаете, что я устану от де Белара?

– Кристофа никто долго не выносит. Приедете?

– Нет.

– Почему?

– Мне не нравится воровать яблоки.

– Тоже врете! У Виолетты де Флер до сих пор сводит судорогой лицо при упоминании вашего имени. «Как она смела? Эта наглая беарнка в скучном платье! Генрих мой, мой!» – передразнил фрейлину мушкетер. – Кстати, а почему вы до сих пор в этом испорченном наряде? Вам что, так дорога эта зашитая дыра под грудью?

– У меня нет другого платья.

– В самом деле? Тогда вам обязательно нужно что-то предпринять, чтобы другие платья были, иначе это станет действительно скучно.

Люис засмеялся, но веселье его тотчас прекратилось, как только из дверей дома выбежал Теофиль. С неподдельным удовольствием от своего стукачества он сообщил, что де Барту нашел в ларе бутылку дорогого вина и теперь поправляет им свое, пошатнувшееся с вечера, здоровье.

– Что?! – немедленно взорвало уточенного провансальца. – Что поправляет?.. Что он может понимать?!.. Я сейчас зарежу этого дикого «Пантагрюэля»! [34] Пантагрюэль – персонаж сатирического романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». XVI век.

Люис наскоро поцеловал девушке руку и умчался спасать свое дорогое вино, а Женька, которой тоже не следовало мешкать, поехала в «Парнас», чтобы забрать свои вещи.

В гостинице все снова восхитились ее приезду в герцогской карете, но она пропустила восторги мимо ушей и перешла сразу к делу.

– Я съезжаю, сударь, – сообщила она Бушьеру, заплатила за проживание и стала собираться.

– Да, госпожа де Бежар, – поклонился хозяин. – Я понимаю. У вас теперь будет другая жизнь. Шарлотта поможет вам.

– Мне ничего не приносили?

– Как же! Приносили.

Женька имела в виду патент, но Шарлотта принесла, обвязанную золотой лентой, большую коробку. Поставив ее на стол, она сказала:

– Вот, госпожа.

– Что это?

– Это платье. Его привез господин де Шале.

– На черта мне платье?

– Он сказал, что старое у вас испорчено. Вот же! У вас и правда, зашито под грудью, госпожа.

Женька усмехнулась и дагой, отвоеванной у де Жуа, разрезала золотую ленту. В коробке действительно находилось зеленоватых тонов бархатное платье, но это было не все. На нем лежала запечатанная бумага. «Неужели?» Фехтовальщица схватила пакет и той же дагой надсекла край. Она не ошиблась – это был тот самый патент на ведение дела, который она просила у фаворита короля. Туда надо было вписать только наименование дела и фамилию. Женька радостно вскрикнула и под изумленные взгляды Шарлотты и Жикарда с ликованием запрыгала по комнате.

– Зови отца! – велела она и, когда обеспокоенный Бушьер к ней поднялся, предложила купить у нее патент.

– Но у меня уже есть патент, госпожа де Бежар.

– Так это не вам, это для Шарлотты.

– Шарлотте не нужен патент, сударыня, – категорично сказал хозяин. – Она скоро выйдет замуж. А если бы и был нужен, то у меня все равно не нашлось бы таких денег, чтобы приобрести его. Нет-нет, если хотите, я найду вам покупателя, только это займет некоторое время.

Женька несколько растерялась. Она не ожидала подобного ответа. Когда Бушьер вышел, фехтовальщица немного подумала и протянула документ Шарлотте.

– Ладно, держи. Это, в общем-то, твое.

– Мое?.. Не понимаю, госпожа…

– А что тут понимать? Я попросила патент для тебя! Вписывай сюда свое имя и становись хозяйкой своей судьбы!

– Но вы же хотели его продать.

– Я передумала, забудь об этом. Это была нехорошая идея. Ну что, берешь?

– Да, но… для дела нужны еще и деньги, госпожа. Батюшка никогда не даст мне таких денег.

– Хорошо, тогда припрячь пока эту бумагу. Я потом что-нибудь придумаю, а сейчас помоги мне переодеться.

– Вы хотите надеть платье от господина де Шале?

– Да. Тебе не кажется, что оно похоже на змею?

– На змею?

– Да, на змею в траве?

Шарлотта достала платье из коробки, на дне которой Женька увидела еще одну бумагу.

– А это еще что?

Женька быстро распечатала второе послание и уставилась в текст. Его содержимое тоже обладало определенным эффектом, но это был эффект другого рода. «Стартовая цена дневника Жозефины де Лиль – сто пистолей, но в зависимости от покупателя из числа, упомянутых в нем имен, вы можете поднять цену до пятисот и выше. Желаю удачи. Монрей». Фехтовальщица усмехнулась и посмотрела на патент в руках Шарлотты, а потом опять прочитала второе послание. «Нечистые будут деньги», – подумала она.

– Что-то неприятное, госпожа? – спросила Шарлотта.

– Это… это ошибка, это прислано не мне.

Женька порвала письмо Монрея, бросила в горшок, после чего велела Жикарду отвернуться и с удовольствием использовала данную посуду по назначению. Четки, найденные в Булонже, которые продолжали болтаться в ее кошеле, она тоже хотела выкинуть, но передумала и бросила их на дно баула. Шарлотта помогла девушке переодеться в зеленое платье от Генриха де Шале, и фехтовальщица поехала к де Санду, чтобы расплатиться за охрану.

Даниэль был у себя и тотчас вышел к экипажу, как только ему доложили о приезде госпожи де Бежар. Он предложил ей зайти в дом, но она отказалась. Заплатив за охрану, девушка решила оставить у де Санда оружие де Жуа.

– Отдайте это моему брату, когда он к вам приедет, – попросила она.