Татьяна Смородина - Фехтовальщица

Сразу после завтрака Женька поднялась к де Белару. Присутствие в доме этого королевского мушкетера волновало ее изначально, хотя он был не первым мушкетером, которого она видела в Париже. Его вчерашний отстраненный взгляд и необычная история появления возле особняка герцогини, конечно, озадачивали ее подвижный ум, но не менее озадаченным оказалось и ее независимое сердце.

Было около десяти, и мушкетер короля действительно еще спал. Женька осторожно подошла к кровати и посмотрела на его худощавое, отмеченное какой-то внутренней болью, лицо. «Такие лица не бывают у мушкетеров, даже если они королевские, – подумала она. – Такие лица бывают на иконах». Это было правдой. Несмотря на боевой шрам над бровью, щегольскую бородку и усы, подстриженные по последней моде, де Белар был похож не на лихого вояку, а на Иисуса, только что снятого с креста.

В комнате было душно. Фехтовальщица приоткрыла раму, а потом взяла посмотреть шпагу, с легким характерным звуком вынув ее из ножен. Вероятно, этот звук и разбудил де Белара. Мушкетер шевельнулся, вздохнул и открыл глаза.

– … Это что? – спросил он суховатым надтреснутым голосом.

– Что? – не поняла фехтовальщица.

– Положите мое оружие на место.

Женька убрала шпагу в ножны и вернула ее на стул. Де Белар тронул повязку на теле.

– Я ранен?

– Да. Вы не помните? Вас подобрали на улице.

– Кто подобрал? Чей это дом?

– Герцогини де Шальон.

– А… забавно, – де Белар опять тронул повязку и нахмурился. – Позовите слугу.

– Вам что-нибудь нужно? Давайте я помогу вам!

– Что поможете? Подадите горшок?

Фехтовальщица слегка смутилась и ушла звать слугу. Потом она велела приготовить завтрак и сама понесла его наверх.

– Что вы делаете, госпожа де Бежар? – возмутился Базель. – На это есть слуги!

Но фехтовальщица не слушала и несла на подносе, казалось, не холодную телятину, а свое ликующее сердце. Однако, ее искреннее воодушевление не нашло никакого отклика у молчаливого де Белара. Королевский мушкетер не только не сказал «спасибо», он почти не взглянул на нее.

– Мне, может быть, выйти? – растерянно спросила девушка, не понимая его неприязни.

– Как хотите.

Де Белар, в самом деле, мало обращал внимания на суету вокруг себя и принимал услуги как должное, будто не он, а ему были должны в этом именитом доме.

– Как вас зовут? – вдруг неожиданно, между пережевыванием холодного мяса, спросил мушкетер фехтовальщицу.

– Вам стало интересно мое имя, сударь? – усмехнулась девушка, не на шутку теряясь в разговоре с человеком, который похоже, как и она, ничьих милостей не искал.

– Мне же нужно будет как-то обращаться к вам, когда понадобится отнести поднос или подать штаны.

– Вы… я… я не служанка.

– Тогда что же вы так суетитесь вокруг моей постели?

– Просто хотела вам помочь, вы ранены.

– Я еще не умираю. Что вы делаете у герцогини? Ищите протекции?

– Не ищу, она сама предложила. Меня зовут Жанна де Бежар. Вы меня не помните? Я вчера была в Булонже.

Мушкетер посмотрел на девушку немного дольше.

– А, так это у вас… «лопнули» шнуры корсета, сударыня? – усмехнулся он.

– Это… это де Шале… он пошутил.

– Да-да, я понял, – де Белар поморщился и поставил пустой бокал на поднос, будто ферзя в некой законченной партии. – Прикажите принести мою одежду.

– Ваша одежда в починке. Она была в крови и порвана.

– Черт!.. Там осталась записка.

– Записку взяла герцогиня.

– Она читала ее?

– Читала. Она сказала, что там что-то любовное и сожгла ее.

– Где герцогиня? Позовите ее.

– Она выехала куда-то.

– Как только появится, пригласите ее ко мне, а сейчас прикажите унести поднос и оставьте меня одного.

Девушка кликнула слугу. Он унес поднос, а мушкетер опустился на подушки и прикрыл глаза. Женька помолчала, наблюдая его отрешенную позу, потом подошла ближе и сказала:

– Этой ночью я спасла вам жизнь, сударь.

– Что? – повернул голову де Белар.

– Да, я спасла вам жизнь. Если бы не я, вы до сих пор бы лежали за оградой как подколотый баран и уже не смогли бы с таким аппетитом поесть и смотреть на всех с таким превосходством!

Де Белар впервые взглянул на девушку с некоторым интересом.

– И чего же вы хотите? – спросил он.

– Я хочу, чтобы вы помнили об этом, сударь, и вели себя поскромнее.

– Хорошо, я постараюсь вернуть вам долг, – спокойно ответил мушкетер и отвернулся.

Женька тоже не имела больше желания продолжать разговор и ушла в парк погулять с собакой. Де Белар ее взбесил. Он вел себя совсем не так, как раненый, призванный вызывать жалость и, понятную в такой ситуации, симпатию, но, с другой стороны, фехтовальщица была ему благодарна, – он освободил ее от соблазна играть при нем несвойственную ей роль. Большой пес герцогини, будто что-то понимая, тихонько поскуливал и сочувственно тыкался носом в ладонь. Женька присела и, вздохнув, обняла его за шею, словно отдавая собаке то тепло, от которого отказывался королевский мушкетер.

Воинственное настроение фехтовальщицы подхлестнул приезд герцогини.

– Что господин де Белар? – спросила она.

– Позавтракал… и грубит.

– Грубит? Ну, это не ново.

Герцогиня пыталась говорить спокойно, однако нервное мерцание ее золотистых глаз, привезенное из поездки, говорило о том, что тревожится она о чем-то другом.

– Вы привезли лекаря, ваша светлость? – спросила Женька.

– Что?.. А, лекаря? Его не было, я велела передать, чтобы он подъехал. Его зовут Лабрю, кажется.

– Да, Лабрю. А что-то случилось, ваша светлость?

– Случилось. Вчера вечером. В Сен-Жермене взяли группу заговорщиков. На короля готовили покушение.

– Кто?

– Граф де Монж – один из сторонников герцога Булонже. К счастью среди его людей нашелся предатель.

Новость была громкой, но фехтовальщицу она никак не задевала, зато Франсуаз как будто разволновалась не на шутку. Она приказала принести вина и нервно расхаживала по зале.

– Что вы так волнуетесь, ваша светлость? – спросила фехтовальщица. – Ведь с королем ничего не случилось.

– Да, но… случилось с братом господина де Белара.

– Он тоже заговорщик?

– Валентин служит в королевской гвардии, и был ранен при захвате отряда де Монжа.

– Надо сказать об этом господину де Белару, тем более, он сам просил позвать вас к нему.

– Да, надо сказать.

Мари-Анн принесла вино. Герцогиня сделала несколько глотков и поспешила наверх. Проследив за шлейфом ее выходного платья, Женька снова направилась в парк, но на этот раз не гулять, – она вспомнила о садовой лестнице, о которую когда-то споткнулась там, и теперь торопилась найти ей несколько иное применение. Отыскав лестницу у стены дома, девушка подтащила ее к окну комнаты мушкетера и бесшумно взобралась наверх. При этом фехтовальщица отлично понимала, что поступает совершенно вразрез со своими принципами, так гордо высказанными три дня назад профессору Монрею, однако грубость де Белара и странная нервность принцессы придали ее подслушиванию некоторую законность. «В самом деле! Какого черта? А вдруг этот разговор будет грозить моей жизни?» На этом «кодекс чести» окончательно затрещал по всем швам, но, всецело настроенная на нервную вибрацию голосов в заветной комнате, девушка этого треска уже не слышала.