Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– И что же вы не женились?

– О, это очень занятная история! Оказалось, что будущая невеста была беременна. Моя добрая матушка вызнала это, рассказала отцу, и со сватовством было тотчас покончено.

– У Маргариты есть ребенок?

– Трудно сказать. Это было лет десять назад. Маргарита сначала долго пряталась в монастыре, и говорят, то ли родила, то ли избавилась от ребенка. Сейчас она редко бывает на приемах и летом всегда живет на вилле со своей младшей сестрой Габриэлью.

«Да, с этой подружкой графа д’Ольсино стоит встретиться только для того, чтобы охотничьим ножом расписать ее мраморное личико», – подумала Женька. Видимо, мысли все-таки иногда имели способность материализоваться, поскольку буквально через пару минут фехтовальщица, в самом деле, схватилась за нож. Навстречу ей и Генриху из-за косогора выехала кавалькада из пяти человек. Ее составляли дама и дворянин в роскошных одеждах, двое слуг и нарядно одетая девочка-подросток.

– О, а вот и Маргарита! – радостно воскликнул маркиз. – И Габриэль! Какая странность! Кто-то там наверху, видно, решил, что эта встреча действительно нужна нам? Как вы думаете, Жанна? Смотрите-ка, она опять с этим графом – любимчиком де Неверов!

Сблизившись, обе группы остановились. Женька сглотнула сухой ком в горле.

– Добрый день, господин де Шале, – коснулся полей шляпы граф д’Ольсино и посмотрел на фехтовальщицу. – Вы с дамой?

– Я приехал с королем. Его величество сегодня охотится на Марне.

– Чудесно… Его величество давненько не заглядывал в эти края.

– Да, обычно он предпочитает Сен-Жермен.

– Я смотрю, вы тоже решили охотиться в другом месте, – усмехнулся д’Ольсино и опять уставился на фехтовальщицу.

– С сегодняшнего дня это моя охота, сударь, – ответила вместо де Шале девушка, глядя прямо в зеркальные глаза своего собеседника.

Маргарита, вороновы волосы которой на этот раз были убраны в прическу, слушая беседу, слегка нахмурилась, но молчала, будто это ее совсем не касалось. Зато с любопытством смотрела на встреченных путников ее сестра Габриэль, – девочка с теми же агатовыми глазами и светлокожим лицом.

– Вы способны затравить большого зверя, сударыня? – приподнял брови д’Ольсино.

– А вы сомневаетесь? У вас, я слышала, недавно пристрелили вашего любимого пса, граф.

– Увы… Моего бедного де Барбю убила племянница управляющего де Грана. Господин де Шале, вы не слышали об этом?

– Какой де Барбю? Какая племянница? – не понял Генрих. – У де Грана нет племянницы.

– Я так и подумал. Столь жестокий выстрел не под силу девушке с мещанской кровью. Истинная жестокость свойственна только тонким натурам.

– Это неправда, граф! – воскликнула фехтовальщица.

– А те цветы на детских телах? Право, это смотрелось очень поэтично. К сожалению, мне на месяц-другой придется выехать по делам, кои поручены мне герцогом де Невером, но потом я свободен, сударыня. Заезжайте, и мы продолжим прерванный разговор.

– Нам не по пути, сударь.

– О да, коль скоро ради вас господин де Шале даже решил изменить своему королю. Я, впрочем, его понимаю и…

– Как вы сказали? Изменить? – схватился за рукоять шпаги де Шале. – Я сейчас проучу вас за эти слова, граф?

– Хм, чтоб меня проучил королевский шут?

Глаза графа вспыхнули голубым огоньком, и оба дворянина спрыгнули с лошадей, чтобы продолжить разговор с помощью оружия. Их дуэльная импровизация, обычная в те времена, длилась недолго. Окружающие даже не успели сделать вид, что испугались, только у Габриэль на бледных щеках проступил легкий румянец.

Де Шале фехтовал азартно и сердито. Граф дрался сухо, без лишних движений, но было видно, что именно он направляет поединок. Ему помешала только выбоина в дороге, – граф подвернул ногу, чертыхнулся и упал. Де Шале тут же подскочил и приставил шпагу к его груди.

Женька, испугавшись, что Генрих в сердцах заколет упрямого вельможу, спрыгнула с лошади, подбежала к де Шале и схватила его за руку.

– Не трогай, Генрих! Он мой, мой!

Де Шале не сразу, но опустил шпагу и с некоторым недоумением взглянул на девушку. Было видно, что его удержала не сама просьба, а странные слова в этой горячечной мольбе.

– О чем вы, сударыня?

– Я прошу вас, Генрих!

Маркиз нехотя убрал оружие в ножны, вернулся в седло, и они, оставив раненого графа на попечение его людей, поехали дальше.

– Давно вы знаете д’Ольсино, Жанна? – когда место стычки осталось далеко позади, спросил Генрих.

– Недели две.

– И с тех пор он ваш, как вы тут кричали?

– Да.

– Он что, вас обидел?

– Он приказал меня выпороть.

– Выпороть? – засмеялся Генрих.

– Что вы смеетесь? – нахмурилась девушка.

– Согласен, вас иногда надо пороть.

– Не больше, чем вас, сударь.

– А что там граф говорил про какого-то де Барбю?

– Как что? Вы же слышали – это его приятель, и его убили.

– Кто?

– Я.

– Вы шутите?

– Уже нет.

– Хм, занятно… Впрочем, после того, как вы отмахнули пол уха бедняге де Жуа, это неудивительно! За что же вы так отделали этого несчастного приятеля графа д’Ольсино?

– А это он меня порол.

– Ну, он всего лишь выполнил приговор суда, которым угрожал вам король, – опять засмеялся де Шале.

– Перестаньте, Генрих, это не смешно! Когда я сбежала из дома графа, Барбю гнался за мной! Он хотел меня убить! Я выстрелила в него из арбалета.

– Из арбалета? Превосходно! А что же у вас все-таки было с графом?

– Мои дела с графом д’Ольсино вас не касаются.

– А у вас еще остались с ним какие-то дела?

– Остались.

– Эх, надо было-таки прикончить этого прощелыгу! – вдруг с неподдельной досадой воскликнул де Шале.

– Всему свое время, сударь, – мрачно пообещала фехтовальщица.

– Но теперь д’Ольсино подаст на вас в суд за убийство де Барбю!

– Не подаст.

– Почему?

– У него самого открыт счет в аду.

Женька не совсем поняла, зачем не сдержалась и рассказала фавориту короля о де Барбю. Искала ли она понимание, или ей хотелось щегольнуть своей воинственностью, или ее подвела обыкновенная девичья привычка поболтать, но о дальнейших своих планах относительно д’Ольсино и школы фехтования девушка больше не распространялась, вовремя осознав, что такому дворцовому разгильдяю, как маркиз де Шале, глупо говорить слишком много. Волей случая маркиз давал девушке отличную возможность находиться в Париже под именем баронессы Гонзалес, и этого было вполне достаточно, чтобы успеть найти покупателя.

Фехтовальщице нужен был другой помощник, не капризный фаворит, который уже имел на нее какие-то виды, а человек нейтральный, умный и относительно циничный. Циничных людей Женька не опасалась, – они были для нее, хотя и неприятной для чтения, но открытой книгой, и она вспомнила о де Ларме. Хитрый, с разбойничьими повадками, утонченный провансалец подходил в этом деле по всем меркам. Единственным слабым местом здесь было его близкое знакомство с де Беларом, но фехтовальщица была более, чем уверена, что своему другу Люис ничего не скажет. Она решила съездить к де Ларме сразу же, как только де Шале уедет и оставит ее одну.