Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Знаю, ваше величество, – не стал хитрить тот.

– Хорошо, только не надо так напряженно держать руку на эфесе вашей шпаги, а то вы заполучите судорогу, сударь. Если бы я имел намерения арестовать вашего ученика, то уже бы сделал это.

– Простите, ваше величество, – поклонился Даниэль, но руку с эфеса не убрал.

– Давно вы в этой школе, сударыня? – перевел глаза на девушку король.

– Две недели.

– Всего-то? Значит, п-прежде вы уже учились где-то?

– На родине, у отца.

– Признаться… вы опять п-поразили меня. Это мешает мне обойтись с вами как должно после того, что вы себе п-позволили.

– А что я себе позволила, ваше величество?

– Вы имели дерзость п-присвоить себе чужое имя и незаконно проживать в Париже.

– Вы узнали меня?

– За вами наблюдали с той минуты, как господин де Шале рассказал мне о Марии Гонзалес.

– Почему же вы не приказали меня арестовать?

– Мне посоветовали не спешить и, кроме того, я хотел, чтобы вы п-посмотрели балет.

– Спасибо…

– Вам п-понравилось.

– Да, ваше величество, только я не поняла, зачем эти прачки в конце.

– Это п-просто. Бал наших страстей кончается тогда, когда нужно отдать в стирку белье или п-приготовить ужин.

– Но в городе осталась Черная Кошка.

– Конечно. Она всегда укажет вам п-потайную дверь.

– Куда?

– В темноту.

– Интересная… история. Вы тоже поразили меня.

Король слегка порозовел и снова шмыгнул носом.

– Надеюсь, что вы г-говорите это не с целью…

– Не с целью, ваше величество. Я всегда была честна с вами.

– Да, я заметил. Т-такую роскошь, особенно при дворе, может позволить себе не каждый. Вы меня ошеломляете и п-пользуетесь этим в своих интересах, но смотрите, настанет день, когда я п-приду в себя и уже ничем не смогу вам помочь.

– Почему?

– Потому что я король, я не свободен и когда-нибудь ради устойчивости в своем доме буду вынужден п-поступить вопреки своим человеческим чувствам.

– То есть… вы сейчас не арестуете меня, ваше величество?

– Не арестую, пока вы живете под именем Жанена де Жано. П-проводите меня к экипажу, господин де Санд.

– А рота, государь? – спросила фехтовальщица.

– Что «рота»? – не понял король.

– Я могу быть туда зачислена? Ведь капитан де Монтале сказал…

– Интересно, господин де Жано, есть ли предел у вашей наглости?

– Есть, государь. Он рядом с пределом вашего великодушия.

– Не торопитесь. Я, конечно, п-подумаю о вашей судьбе, – кивнул Людовик. – Ведь вы… вы расстались с Генрихом де Шале?

– Да, ваше величество.

Король почему-то смутился, будто задал неприличный вопрос, сделал неопределенное движение рукой и добавил:

– Тогда мое п-предложение о вашем браке с Люсьеном де Боном остается в силе.

После отъезда короля Франкон предложил выпить за победу Жанны де Бежар, но вернувшийся де Санд скептически поморщился и потер шею, будто только что избежал какой-то казни.

– Это еще не победа, Ален, – сказал он. – Жанна де Бежар всего лишь выбила у короля оружие.

Женька была согласна с де Сандом, но скулы ее рдели розовым. Да, она выиграла не бой, а раунд, но в данных обстоятельствах и это было уже много. Одно только портило ей праздник – холодный взгляд де Белара, который она чувствовала на себе даже сейчас. «Нужно все-таки встретиться и поговорить с ним» – подумала она.

– А что там его величество говорил о де Боне? – спросил де Санд.

– Он хочет выдать меня за него замуж.

– Почему же вы не соглашаетесь?

– Тогда мне нельзя будет носить мужскую одежду и фехтовать.

Де Санд засмеялся и обнял фехтовальщицу. В объятии была не страсть, а радость некой общности, подогретой схлынувшим напряжением, поэтому девушка не отстранялась.

– С чего это король решил устроить ваше будущее? – спросил Даниэль.

– Он решил устроить свое будущее и хочет, чтобы я окончательно бросила его фаворита.

– Здесь я ним согласен, но только не путем свадьбы с Люсьеном де Боном! Оставайтесь обедать у меня, Жано. Франкон прав! Нужно все-таки выпить за ваш поединок!

Женька осталась. Обед вышел шумным, с обсуждением показательных боев и спорами по поводу новшеств в разминке, которые она в нее внесла.

После обеда девушка поехала на квартиру, где сначала зашила штанину, порванную шпагой короля, затем отсчитала половину от оставшихся денег и, сложив их в отдельный мешочек, направилась в Лувр. Она решила больше не оттягивать и поговорить с де Беларом.

У входа в Лувр ее встретил пост де Бронте. Фехтовальщица поглубже натянула шляпу на голову и спросила о де Беларе.

– Да, господин де Белар еще на дежурстве, сударь, но я не могу отвлекать его попусту. Он у покоев короля.

– Мне нужно отдать долг.

– Хм, сдается, что я где-то уже видел вас, юноша! – прищурился де Бронте.

– Вам показалось.

– Нет-нет, я давно здесь служу, и у меня очень зоркий глаз! Ну-ка, говорите, а то я не пропущу вас в Лувр!

– Вы, может быть, видели мою сестру? Она приезжала как-то, чтобы поставить печать у королевского секретаря. Мы с ней близнецы.

– А, та самая шустрая крошка! Помню! И где же теперь эта чудо-малышка, сударь?

– Не знаю. Говорят, она уехала из Парижа.

– Жаль-жаль! Такие надежды подавала! Встретите ее, передайте, что бравый де Бронте разочарован! Идите в галерею и подождите, юноша, – пропустил девушку офицер и махнул одному из солдат, – Сходите за господином де Беларом, Феликс!

Фехтовальщица прошла в галерею и встала у окна. Ждать пришлось недолго, но эти несколько минут ожидания измучили ее так, как не мог измучить самый тяжелый урок в школе де Санда.

Вскоре де Белар появился на лестнице, спокойно спустился по ней вслед за нарочным и подошел к девушке с тем же отчужденным выражением лица, что было у него на показательном уроке.

– О каком долге идет речь, господин де Жано? – холодно спросил он.

– Я… может быть… вам нужны деньги, сударь?

– Это грязные деньги, господин де Жано.

– Подождите, не говорите так… Давайте отойдем в сторону.

Они отошли подальше от дверей, чтобы их не слышала дворцовая охрана, и Женька продолжила:

– Я поступила так, потому что мне было нужно… у меня есть очень важные дела…

– Эти дела не будут удачны.

– Но вы тоже почему-то не уничтожили дневник, Кристоф.

– Я проявил слабость и оставил его только как щит, но теперь жалею об этом.

– А вы знаете, что король разрешил мне жить в Париже под именем Жанена де Жано?

– Живите, раз вы так решили, но помните, что в королевской полиции продолжает служить Альфред Марини, а у него, говорят, хорошая память на лица.

– Кристоф… – попыталась взять мушкетера за руку фехтовальщица.

– Не нужно, – отвел ее руку де Белар. – И прощайте. Мне необходимо вернуться на пост.