Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Немного сбросив скорость, проскочили через неглубокий ручей с заросшим камышом и слегка заболоченным восточным берегом; оставили справа невысокую, поросшую лесом вытянутую высотку и снова выехали на слегка углубляющееся посредине чашей поле. Справа, за полем, виднелись утопающие в садах постройки небольшой деревеньки. А где-то за деревенькой, напротив ее и левее, судя по нанесенным на карту данным, должна была держать оборону советская стрелковая бригада, если, конечно, немцы их не раздавили и не прорвались.

Иванов приказал Голощапову настроиться на сообщенную им волну штаба стрелковой бригады и сообщить о своем приближении – никто не отозвался, лишь легкое потрескивание в эфире. Капитану это не понравилось и, не доходя примерно километра до деревни, он остановил роту. Сама деревенька лежала немного правее, а прямо по ходу виднелись среди небольших пологих холмиков и лощин покореженные взрывами редко стоящие деревья, похоже, плодовые; какие-то кусты; копны сена, некоторые разметанные; редкие строения летних времянок. Здесь явно прокатился бой и, по всей видимости, несколько часов назад, кое-где за деревней еще поднимались редкие дымки, уж точно не из топящихся печей.

Иванов приказал, снять с машин и сложить в сторонке от протоптанной ими колеи дополнительные верхние баки с соляркой и маслом, а потом развернуться в боевой порядок уступом влево. Освободившись от нежелательных в бою баков, три машины второго взвода выехали вперед-влево и, растянувшись в линию, уже на малой скорости поползли дальше. Первый взвод и машина самого капитана пошли такой же линией в ста метрах сзади и правее, а третий взвод, сместившись относительно них в шахматном порядке, наматывал на широкие гусеницы плодородную румынскую почву еще дальше. Насторожившиеся автоматчики пока еще сидели на броне, но в любую секунду были готовы оставить машины. Румынский капитан, через переводчика пообщавшись с Ивановым, послал один взвод направо в деревню, на разведку, один – прямо вперед, а третий, вместе со своей особой, оставил под прикрытием танков. Это чем-то напомнило Иванову охоту на живца, но что было делать? Тем более, земля-то – румынская.

Чем ближе приближался правый взвод рошиоров к деревне, тем больше замедляли шаг их лошади. Раньше времени умирать не хотелось никому. В деревне было тихо, подозрительно тихо, как для солнечного послеполуденного времени в конце августа. Работ у селян должно было бы быть невпроворот, но, ни одной живой души вокруг не наблюдалось. Ни в окрестных садах-огородах, ни между побеленных хат-мазанок. Всадники достали из-за спин оружие и, удерживая поводья левыми руками, в правых настороженно сжимали шейки прикладов карабинов, умостив их деревянные ложа на противоположные предплечья.

Не доезжая метров двухсот до ближайших плетней, рошиоры совсем остановились, их лейтенант поднес к глазам бинокль и стал напряженно всматриваться. Очевидно, он что-то обнаружил, потому что весь взвод по его команде неожиданно развернул коней и с места в карьер помчался назад, вскидывая копытами вверх рыхлые комья. Вослед им длинно и зло зачастил германский пулемет – двое румын рухнули вместе с жалобно заржавшими лошадьми; еще один опрокинулся, уронив карабин, на конскую шею. Поняв, что они все равно обнаружены, заработали еще несколько пулеметов, уже по танкам, норовя смести с брони вполне доступных их калибру десантников. Следом суматошно захлопали притаившиеся среди строений, плетней и зеленых насаждений противотанковые пушки.

Готовые к бою автоматчики моментально слетели на землю и укрылись за надежной броней, командиры экипажей и механики-водители нырнули в люки, захлопывая и задвигая за собой крышки. Танковая рота спокойно и деловито, с полной уверенностью в своей непобедимой мощи, вступила в бой. Третий взвод остался на месте, обнаруживая и планомерно уничтожая орудийным огнем засветившиеся вспышками вражеские огневые точки, отдавая предпочтение пушкам, а остальные два, не останавливаясь и ведя огонь сходу, продолжили наступление.

Короткие огненные трассы германских 37-мм бронебойно-трассирующих снарядов довольно метко попадали в лобовую, башенную и бортовую броню и, не причинив ни малейшего вреда, отскакивали в стороны или безвредно рвались с маленькой вспышкой на поверхности. Десантники, слегка отстав, бежали следом, ведя неприцельный огонь короткими очередями из автоматов и ручных пулеметов.

Видя полную бесполезность своих пушек против незнакомых приземистых русских панцеров, бравые завоеватели Западной Европы слегка запаниковали и решились на преждевременную ретираду. Фигурки в чужих серо-зеленых куртках выскакивали из окопов и из-за строений и, пригнувшись, бежали кто вправо, вглубь деревни, а кто просто назад, стремясь укрыться среди садовых зарослей и невысоких кустов. То и дело взметающиеся среди них черные разрывы осколочно-фугасных гранат лишь добавляли сумятицы и быстро уменьшали популяцию вермахта на этом ограниченном направлении.

Артиллеристам везло меньше, с пушкой быстро не убежишь; некоторые расчеты вели огонь чуть ли не до последнего, стараясь поразить русские чудовища, если и не в явно непробиваемый лоб, то хотя бы в гусеницы. Но сделать это, когда на тебя грозно, шумно и дымно накатывается переваливающаяся на ухабах приземистая бронированная машина, встречно палящая из пушки и спаренного пулемета, получалось не у всякого. Большинство противотанкистов в конце концов тоже разбегались, настигаемые очередями в спины или даже безжалостно подминаемые бронированными тушами под себя.

В саму деревню танки не углублялись – не было такого приказа. Не их это задача – им нужно всего-навсего проложить безопасную дорогу для своей наступающей следом бригады (и всего корпуса), чтобы, как можно быстрее достичь венгерской границы, уничтожая, при этом по мере сил как можно больше попадающихся под гусеницы и в пределы досягаемости башенных орудий и пулеметов врагов. И они уничтожали. Танки шли повзводно, тройками, не сильно удаляясь друг от друга. Мощные машины с легкостью подламывали под себя невысокие деревья; сносили, как бумажные, деревянные и плетеные постройки; валили при необходимости и побеленные дома-мазанки, перетирая в кровавую кашу, укрывшихся там немцев (а иногда, не зная этого, и подвернувшихся невезучих хозяев).

А немцы бежали. Лишь особо храбрые пробовали закинуть под гусеницу или на моторный отсек обычную противопехотную гранату на длинной деревянной ручке, но, как правило, их еще до броска срезали из автоматов заботливо сопровождающие каждый танк красноармейцы.

Тридцатьчетверка капитана Иванова двигалась во второй линии, за развернувшимися в ряд тремя машинами первого взвода. Так как впереди живых немцев, скорее всего не осталось: кому не удалось убежать – погиб – Иванов приказал наводчику повернуть башню вправо и слегка, в зоне доступности, подчистить пушкой и пулеметом село. Какие-то цели первым замечал он, какие-то – наводчик. Иногда били с ходу, а иногда требовали у Гурина короткую остановку.