Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Приказ у подполковника Кучкина был простой, как двери: занять оборону вокруг населенного пункта под названием Монориерду, наглухо перекрыв проходящее мимо него шоссе; принять под свои доблестные знамена остатки танков Иванова вместе с поредевшими мотострелками Павликова и артиллеристами Енина и держаться до подхода основных сил, наступление которых на Будапешт состоится как раз на этом самом направлении. И ни в коем разе не отступать. Категорически. Стоять и держать поселок и шоссе. На этом самом месте. Хоть до последнего снаряда, патрона или человека. О потерях не думать, главное – выполнить поставленную боевую задачу. В случае крайней нужды можно рассчитывать на поддержку авиации и залповых систем. Сколько именно держаться и когда (хоть приблизительно) ожидается подход основных сил – не разъяснили, сославшись на секретность и различные обстоятельства.

Пока Иванов знакомился со своим новым начальником и его офицерами, слегка очухавшиеся за холмами немцы, в два часа дня снова ударили по Павликову и Енину. Прибывшая с полком артиллерия еще не только не успела окопаться на новых позициях или хотя бы до них добраться – в большинстве своем эти самые позиции для нее еще даже не были намечены. Не успели. Командиры подразделений и штабисты только занимались рекогносцировкой. Иванов, получив снисходительное согласие подполковника, побежал к своим танкам, а Кучкин без суеты, заняв выбранный квартирьерами под штаб добротный дом, принялся вместе с помощниками выстраивать на бумаге план обороны шоссе и поселка.

К прибытию Иванова застрявшую в погребе тридцатьчетверку уже благополучно вытащили, успели даже пополнить свои боекомплекты из запасов, доставленных вместе с полком (к танковым пушкам и дивизионкам выстрелы шли одинаковые). Построившись в короткую колонну, четыре танка Иванова, приняв на броню своих автоматчиков, погнали прямиком через деревню, через дворы и огороды, параллельно будапештскому шоссе. Дойдя до крайних построек, все еще утопавших, несмотря на прокатившиеся через них боевые действия в зелени, капитан велел танкам остановиться и не высовываться, а сам с автоматом через плечо, кликнув в сопровождение двух десантников, подбежал к уцелевшему сараю, забрался по приставленной изнутри лестнице на сеновал и через недавно проломленную шальным осколком дыру в тесовой крыше внимательно осмотрел открывшееся перед ним поле вновь разгоравшегося боя.

Немцы, основательно ожегшись в прежних атаках слева от шоссе на окопавшихся там красноармейцев, решили изменить тактику. Перед фронтом Павликова, позади и между еще слегка курящихся дымком, не до конца выгоревших подбитых в прошлые разы машин, растянутой скудной цепочкой, увязая узкими гусеницами в раскисшей после дождя земле, перепаханной и крестьянами, и снарядами (в том числе и реактивными), медленно ползли серые коробочки «троек» и «четверок», редко пыхая огнем с коротких остановок. Следом не бежали, а с трудом выдирали из грязи ноги не менее редкие цепи серо-зеленой и пятнистой пехоты.

Но основной удар немцы в этот раз решили нанести по Павликову с другой стороны шоссе аккурат в его правый фланг. Прямо напротив северо-западной окраины деревни, из-за холмов, редко покрытых лесом, выползали на еще не затронутое предыдущим боем поле плотные колонны танков, сопровождаемые самоходками и бронетранспортерами, набитыми стрелками. Но наползающее грозное вражье воинство явно обещало в скором времени удобно подставить свой растянутый левый фланг, поселку, в свою очередь занятому русскими. Или немцы этого еще не знают и считают, что он по-прежнему контролируется их чешскими панцерами? Этим немцам до закопавшегося в землю Павликова было еще километра два. Пока не стреляли они, и не стреляли по ним.

Опаньки! – дошло до еще раз внимательно оценившего обстановку Иванова, – а ведь майор просто напросто-напросто не видит, что происходит на его правом фланге. Уклон поля в эту сторону, хоть и небольшой, но немцев пока вполне успешно скрывает.

Получивший нагоняй от младшего чином, но старшего в должности Иванова Павликов смог в какой-то мере организовать оборону и теперь довольно уверенно отвечал немцам, лениво, для отвлечения, атакующим его с фронта. Красноармейцы, в бинокль было видно, успели закопаться поглубже и практически не страдали от довольно редкого встречного огня. Насколько смогла, улучшила свои позиции и артиллерия: пушки теперь сидели пониже, а брустверы вокруг них подросли. Оберегая гусеницы и борта, успели вырыть неглубокие окопы для своих машин даже танкисты, без всякой опаски теперь палящие на выбор в медленно подползающих спереди гансов.

Тридцатьчетверки и артиллерия не все снаряды выпускали зря: подбитых машин на поле перед ними постепенно все прибавлялось. Они отличались бодро пышущим пламенем и более высоким черным дымом от своих товарищей, подстреленных еще утром. Советские пулеметы пока молчали, даже станкОвые – не хотели себя заранее обнаруживать. Но начали пристрелку батальонные минометы: среди панцеров и пехоты, то тут, то там вспучивались невысокие (из-за раскисшей грязи мины успевали до срабатывания взрывателей глубже положенного вонзиться в грунт) кусты разрывов. По выявленным позициям советской артиллерии, вынужденно стоявшей на прямой наводке, при помощи корректировщиков невидимая за холмами начала работать артиллерия германская, полагающая себя в относительной безопасности. Вражеские снаряды разных калибров ложились все ближе к орудийным расчетам, заставляя бойцов пригибаться, падать на мокрую землю или в заготовленные для себя мелкие, хлюпающие на дне водой, ровики.

Быстро уяснив обстановку, Иванов бегом вернулся к своему танку и переговорил по рации сперва с Кучкиным, а затем и с Павликовым. У первого, доложив обстановку, попросил разрешение на сложившийся у него в голове план, требующий основательной помощи от комполка; другого, после «радостного» известия о крупной фашистской колонне, прущей прямиком на его менее защищенный правый фланг, известил о роли его батальона и пушек Енина в этом плане. Подполковник, к удивлению Иванова, спорить не стал, план полностью одобрил и обещал выделить все запрашиваемые капитаном силы в полном объеме; а майору, хоть и откровенно выразившему сомнение в успешности этого нестандартного плана, пришлось послушно подтвердить свое в нем участие. Субординация, однако.

Бойцы Павликова продолжили, как ни в чем не бывало, вести вялую перестрелку с потихоньку приближающимся малочисленным противником с фронта, не поворачиваясь в сторону более грозного и до сих пор с их позиций противника невидимого и не усиливая правый, обращенный к нему, фланг. К западной околице побежал через дворы, развернувшись поротно, выделенный по просьбе Иванова третий стрелковый батальон, неся в руках и на плечах штатные средства усиления от противотанковых ружей и ручных пулеметов до разобранных на части максимов и батальонных минометов; подносчики и выделенные им в помощь красноармейцы, задыхаясь от быстрого бега, сгибались под дополнительной тяжестью коробок, ящиков и лотков с боеприпасами.