Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

Следом за танками неторопливо и целеустремленно следовали спешенные всадники и пехотинцы, гранатами, ручными пулеметами и карабинами довершая начатый разгром. Всех, кто был в немецкой форме, в плен не брали, – стреляли или закалывали штыками прямо на месте. Перепуганных безоружных мадьяр, так уж и быть, сбивали в группы и отгоняли в тыл.

На истерзанном летном поле стало светло, как днем: жарко пылали цистерны и бензозаправщики; горела земля, пропитанная бензином, вытекшим из баков раздавленных самолетов; громко и разрушительно рвались опасным фейерверком склады бомб и прочих боеприпасов; продолжали что-то давить и куда-то стрелять танки; бегали и падали на землю люди с оружием и без, в различных мундирах или в одном белье…

Уже к утру на захваченный аэродром подтянулись части второго эшелона, подкрепленные артиллерией – венгерская территория занималась всерьез и, как надеялись в Бухаресте и Москве, до полной победы.

С первого дня неожиданного вступления в европейскую войну Румынии оживилась активность германского посольства в Москве, и активность ведомства Риббентропа в Берлине по отношению к тамошнему советскому посольству. Но, к большому советскому сожалению, в обеих столицах взаимное общение как-то не заладилось. Товарищ Молотов (какая жалость) был все время занят другими, гораздо более важными делами службы и никак (ну, просто совершенно никак) не мог уделить хоть немного своего драгоценного времени для общения с господином графом фон дер Шуленбургом. А находящийся в Берлине товарищ Деканозов, хоть от общения и не отказывался, но ничего толком по советской политической позиции пояснить не мог, отделываясь только общими фразами о всецелой приверженности СССР подписанным международным договорам.

На прямой вопрос, выполнение какого именно договора для СССР важнее: о ненападении с Германией или о взаимной военной помощи с Румынией – советский посол пожимал плечами и отговаривался, что это совершенно не в его компетенции. На уточняющий вопрос, что сделает Советский Союз, если Германии все-таки придется проучить слишком обнаглевших румын и объявить им войну, Деканозов отвечал, что на это может дать ответ только Совет народных комиссаров СССР и лично товарищ Сталин, но никак не он. На нервные аргументы немецкой стороны, что господин Шуленбург уже который день не может добиться встречи не только с господином Сталиным, но и с господином Молотовым, выслушивая от второстепенных работников советского Наркомата иностранных дел лишь ничего не объясняющие общие фразы, товарищ Деканозов только широко разводил руками и уверял, что лично он – за мир и дружбу с Германией. А что ему еще было говорить?

Хорошо, но недолго подумав, в Берлине решили поступить прямо противоположно давнему знаменитому лозунгу Троцкого «ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем»: Румынии полномасштабно отвечаем, проводя и воздушные и наземные операции, но официально войны не объявляем, в надежде (вполне возможно, тщетной), что Москва, не имея юридического повода, не вмешается. К войне без войны с Румынией, кроме уже и так вовсю воюющей Венгрии, Берлин естественно, совершенно «добровольно» принудил и полностью подвластную ему Словакию, с Румынским королевством на ее беду тоже граничащую. Пока на территорию вассалов, тяжело вминая шпалы в насыпь и погромыхивая на стыках, двинулись под завязку груженные эшелоны с германскими танковыми и моторизованными дивизиями, а на их аэродромы начали передислоцироваться по воздуху дополнительные полки люфтваффе со всеми своими наземными службами, уже находящиеся в Венгрии германские части, не успевшие вторгнуться в Югославию, готовились к обороне, надеясь «ночь простоять, да день продержаться», пока не подоспеет подмога.

Для помощи пробивающимся вдоль венгерско-югославской границы румынским войскам на следующий же день стали привлекать авиацию, пока еще только с румынскими летчиками, пусть даже и в кабинах советских самолетов. Да и самолеты были не первой молодости, а вполне знакомых немцам моделей. Бомбардировщики освобождались от своего разрушительного груза над военными объектами, заводами и узловыми станциями; истребители прикрывали свои колонны от вражьих крылатых стай, не гнушаясь пройти, строча из пушек и пулеметов, на бреющем над железнодорожным составом или забитым воинской колонной шоссе. А советские ястребки в это время, как свою собственную, защищали румынскую землю.

К вечеру спешащие все вперед и вперед румынские бронеавтомобильные и танковые дозоры вошли в боевое соприкосновение с успевшим хорошо окопаться в небольшом селе Морахаломе эсэсовским батальоном из полка «Дойчланд», намеченным для захода в Югославию вторым эшелоном и пока еще застрявшим по венгерскую сторону границы. В этот раз неожиданного и успешного нападения у румын не получилось: передовые броневики были частью метко уничтожены из умело замаскированных противотанковых орудий, частью в беспорядке отступили. Пришлось им терпеливо дожидаться подхода основных сил, а заодно и обходами с разных сторон разведывать обстановку.

Встревоженные немцы всю ночь подвешивали осветительные ракеты, звали по рации помощь и не спали. К утру помощь подошла и к немцам, и к румынам. Эсесовские порядки укрепились венгерскими подразделениями; свои родные, немецкие, все еще были в дороге. При свете дня над противниками закружила авиация. Сыпались вниз бомбы, секли окопы и землю вокруг малокалиберные снаряды и крупнокалиберные пули; крутились вьюнами, стремясь зайти противнику в хвост истребители.

Единственный венгерский бронекорпус увяз в напряженных боях по ту сторону югославской границы. С кавалерией и пехотой, пусть даже и усиленными артиллерией и кое-как прикрытыми со стороны неба, большого успеха в наступлении не добьешься – время не то, однако, не начало века. Поэтому в Берлине и Будапеште с нетерпением ждали прибытия поближе к венгерско-румынской границе германских воинских эшелонов. Дождались.

Опять же на рассвете (германский порядок, однако) 25 августа после длительной артподготовки из германских легких и тяжелых пушек и гаубиц и с воем пикирующих на выявленные пункты обороны «юнкерсов» танковые и моторизованные дивизии вермахта и СС при поддержке венгерской пехоты и кавалерии прорвали западную румынскую границу сразу на нескольких направлениях.

Удержать границу румынская армия не смогла, да и задача у нее так не стояла. Ну, не было у Румынии ни финансов, ни технической возможности отгородится от «добрых» соседей ни линией Мажино, ни линией Фридриха, Маннергейма или Сталина. Были выкопаны на опасных участках траншеи и противотанковые рвы, построены доты, дзоты, отдельные вооруженные пушками и пулеметами форты, завалы из противотанковых ежей и бревен, оборудованы замаскированные позиции разнокалиберной артиллерии и засеяны редкие минные поля.