Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

– А очередью? – спросил Лева.– Слабо?

– Не получается, – виновато сказал наводчик, снова трогая флажок предохранителя и оглядывая ствольную коробку со всех сторон в поисках переводчика огня. – Не пойму.

Он снова лег за пулемет и снова стал стрелять одиночными – от дерева довольно кучно отлетала и отлетала кора. Внезапно пулемет заторопился очередью, стремительно пережевывая слева направо ленту. Наводчик отпустил палец, посмотрел сбоку на спусковой крючок и улыбнулся:

– Теперь понял (Комаров показал пальцем на две выемки спускового крючка). Если давишь на верхнюю часть, тут еще буква «Е» имеется, – одиночный огонь; если на нижнюю, где буква «D», – очередь. Тут у него на спуске еще одна пластинка имеется. Как я ее снизу прижал – спуск утопился глубже – и пошла очередь. Просто, как два пальца обмочить.

Наводчик дал еще одну короткую очередь в несчастное напичканное свинцом дерево и удовлетворенно констатировал:

– Справлюсь. Надо, думаю, теперь ленту в барабане заменить полной.

– А ты вытащи ее и дозаряди, – сказал Лева, открывая трофейный ранец. – Кроме коробок с набитыми лентами я еще прихватил и картонные пачки. Бери все (улыбнулся). Мне не жалко. И еще покумекай: для чего-то немцы таскали с собой целых два запасных ствола. Зря бы в бой с лишней тяжестью не шли. Значит – могут пригодиться. Возможно, это же не наш максим с водяным охлаждением, – ствол у них сильно перегревается.

– Так у нашего дегтярева тоже нет кожуха с водой, – вступил в обсуждение замкОвый, – но и запасных стволов никаких нет.

– А ты звук нашего слышал? Тах-тах-тах. А у немца? Тра-та-та-та. У него скорострельность даже на слух раза в два от нашего больше – вот, наверное, и перегревается. Короче. Разберитесь, как ствол меняется. А я своей машинкой займусь, а потом Костыркина схожу проведаю. Командир, как-никак.

Наводчик довольно быстро нашел защелку, которая позволяла повернуть кожух по отношению к ствольной коробке и вытряхнуть из него ствол.

– Ах ты ж, мать его фашистскую, – выругался наводчик обжегшись горячим стволом, – горячий! И стрелял я мало. Сержант, а рукавиц и них не было?

– Вот, у первого номера на поясе висел (Лева вытащил из ранца кожаный прямоугольный подсумок), сам посмотри.

В подсумке кроме инструментов, масленки и каких-то запчастей, был и выпачканный маслом и сажей плоский прямоугольный мешочек, сплетенный из толстых лохматых белых нитей. Наводчик одел его на руку, как рукавицу без большого пальца, и взялся за горячий ствол.

– Самое оно, – одобрил он. – Теперь ни хрена не чувствуется.

Убедившись, что у новоявленных пулеметчиков все в порядке, Лева присел на травку неподалеку, достал из ранца картонную пачку размером поменьше, чем с винтовочными патронами, вскрыл, убедился, что это, как раз то, что ему нужно и попробовал набить пустой магазин трофейного автомата короткими золотистыми бочоночками. Получалось у него это с большим трудом. Вражеский магазин упрямо сопротивлялся чужим пальцам. И это при Левиной-то силе. А как же сами немцы с ним справляются? Те, что послабже будут? А это что за небольшой кармашек сбоку на брезентовом подсумке для магазинов торчит? Вынутое из кармашка приспособление само просилось одной своей стороной насадиться на магазин. Сверху, при легком нажатии пальца, ходил вниз-вверх подпружиненный рычажок. Лева довольно хмыкнул и своей смекалке, и рассудительным немецким конструкторам, и принялся с помощью этого нехитрого механизма быстро и легко загонять патрон за патроном внутрь магазина.

Одной пачки ему не хватило – магазин полностью проглотил и вторую – все 32 патрона. Разобравшись, как из-под корпуса автомата, при нажатии на кнопку сбоку, откидывается металлический приклад и возвращается обратно; как поднимается-опускается перекидной визир для стрельбы на двести метров, сержант оттянул рукоятку затвора назад, прицелился в уже пострадавшее от пулемета дерево и дал короткую, на три патрона, небыструю очередь – попал.

До землянки с ранеными Гороховский так и не дошел – с востока наплыл приглушенный расстоянием гул многочисленных моторов – обгоняя еще «не прошедшую пехоту», «не промчавшийся бронепоезд» и «не проползший угрюмый танк», на немцев «неся распластанные крылья», налетели краснозвездные «стальные эскадрильи»…

Младший лейтенант Сергей Лебедев волновался: сегодня он совершал первый в своей жизни боевой вылет. На количество и качество тренировочных полетов ему и его товарищам жаловаться было грех. На их обучение ни в училище, ни уже в полку не жалели ни авиационного бензина, ни моторесурсов двигателей, ни боеприпасов. После окончания Борисоглебского летного училища он в достаточной степени освоился с поступившим на вооружение штурмовых полков новейшим самолетом Ил-2. Машина хоть и тяжелая, не приемистая в скорости, но довольно надежная. И взлет-посадка при достижении даже мало-мальского опыта легко происходит; и в управлении послушная; и кое-какие неизбежные ошибки в пилотировании новичку милостиво прощает. Кстати, командир его эскадрильи мог выполнять на 6,5-тонном «утюге» даже фигуры высшего пилотажа. Правда, пока еще категорически запрещал даже пробовать их своим подчиненным – жалел и машины, и их. А уж огневая мощь «ила», вдосталь опробованная на полигоне – это вообще, что-то с чем-то.

Два винтовочного калибра пулемета и две 23-мм пушки в крыльевых консолях, восемь реактивных снарядов (РС) на подкрыльевых направляющих, до четырехсот килограмм бомб в четырех бомбоотсеках – и все это или одновременно, или поочередно на голову противнику. Когда они и по одиночке, и в составе группы атаковали и с пикирования, и на бреющем мишени на полигоне – результат впечатлял. Защиту самолета им испытать не довелось, но, по уверениям инструкторов и командиров, до такой степени защищенного самолета не было еще ни в одной армии мира: охватывающий кабину и моторный отсек несущий бронекорпус из 4-6-мм плит и толстое лобовое бронестекло фонаря практически не брались пулями винтовочного калибра (кроме бронебойных); задняя полусфера оборонялась стрелком с крупнокалиберным пулеметом УБТ на полутурели (правда, сам стрелок прикрывался лишь 6-мм пластиной брони сзади).

Обучение на территории СССР было жестким и многочасовым: для них имитировали боевую обстановку и заставляли делать по два-три изнуряющих учебных вылета на полигон подряд с практическими стрельбами и атаками условно вражеских истребителей; учили противозенитным маневрам и взаимодействию со своими истребителями прикрытия; натаскивали видеть не только наземные цели, но и воздух; большое внимание уделяли штурманской подготовке, слаженным полетам большими и малыми группами.