Александр Яманов - Бесноватый Цесаревич-4

Особых мер безопасности в Гатчине я не заметил. Охрану несли егеря из лейб-гвардейского полка, в основном состоящего из бывших солдат гатчинских войск. С виду ребята такие крепкие и солидные. Но по сравнению с моими башибузуками выглядят как кутята перед матёрыми волчарами. Я взял с собой Игнатьева и Богдана, пятёрка осталась внизу. Ещё несколько человек были с Юлей, которая не захотела оставлять детей надолго одних и покинула Царское Село одновременно со мной.

—Молчать! Не сметь разговаривать с отцом в подобном тоне! Сгною на цугундере!

Мда. Я действительно отвык от специфического характера Павла и его манеры общения. Есть только его мнение, даже если он сам понимает, что не прав. Решил сначала выслушать Императора и потом уточнить про дела с Генштабом. Да и по прочим реформам наверняка уже проделана какая-то работа. Но всё оказалось гораздо хуже. Не знаю, чего на меня наговорили, но скандал начался сразу. Вместо приветствия Павел потребовал объяснений, почему я так долго ехал и какого чёрта сразу не предстал перед его очами. На резонный ответ, что возвращался максимально быстро, а о своём приезде сразу доложил, но ответа с приглашением не последовало. И тут он без перехода начал кричать. Его некрасивое лицо исказила гримаса злости, даже руки затряслись. Это как же он себя накрутил, что не может контролировать эмоции. Или кто-то постарался и хорошенько полил меня грязью, заодно зародил подозрения у мнительного монарха.

—Кто позволили тебе ехать вместе с князем Суворовым? О чём вы беседовали столько дней? Я же приказал возвращаться немедленно! Что ты там замыслил? Заговор против родного отца? А ещё сам поклёп и напраслину на почтенных людей наводишь!

Примерно в таком стиле Император истерил минуты три. Несколько раз подбегал ко мне, хватал за мундир и заглядывал в глаза. Неприятная сцена, да и по-другому я видел наш разговор. Я-то хотел поддержать реформы, которые переработал Суворов и предложил Павлу. Мой нынешний отец изрядный милитарист и не мог пропустить подобный документ.

—А это что? — Император схватил листок бумаге и подбежал ко мне, крича в лицо, — Что за мерзкий проект? Какая такая аттестация? Неугодных людей из армии убрать хотите? Гвардия тоже тебе помешала? И как хитро всё провернул. Князя на свою сторону привлёк, будто это его идеи. Но я-то знаю! Донесли сразу же!

Какой же он неприятный. Или за год обострилась болезнь, но разговаривать стало невозможно. Сделаю ещё попытку, может, получится поговорить конструктивно.

—Армия должна меняться, чего требует сложившаяся ситуация в Европе. Система аттестации, военное образование и комплектование гвардейских частей — это звенья одной цепи. Действия того же Римского-Корсакова и разгром нашего десанта в Голландии показали, что реформы назрели. И в первую очередь они необходимы в комплектовании офицерского корпуса и управлением войсками…

—Опять этот тон, — Павел перешёл на визг, ещё и слюнями меня забрызгал, — Разговариваешь с отцом как с дитём неразумным! Советы с таким видом даёшь, будто ты один умный, а вокруг дураки. Не бывать по-твоему! Я ещё и с генералиссимусом буду иметь беседу, дабы он объяснил своё поведение. Суворов ещё ответит за то, что с Австрией нас рассорил при твоём деятельном участии. Намедни я разговаривал с их послом, как ты смел оскорблять лиц правящей фамилии?

—Я просто сказал правду. А что касается поклёпа, то есть доказательства о встречах и странных разговорах нескольких указанных в записке людей. Просто возьмите и проверьте. Если я не прав, то принесу свои извинения.

Опять крик, перешедший в визг. Затем Павел чего-то хватает со стола и резко бьёт меня в лицо. С инстинктами у меня порядок, я специально не стал уклоняться от удара. А собеседник совсем рассвирепеет или я сделаю какую-нибудь глупость. Пусть покуражится. Тёплая струйка крови залила левый глаз и начала капать на мундир. Этот деятель рассёк мне бровь, хорошо, что мундир тёмно-зелёный и кровь почти не видно. Зажимаю ранку платком, смотрю на тяжело дышащего Павла и перевожу взгляд ниже. Не удержался и начал ржать как конь, повергнув Императора в состояние бешенства. Он стал красный как помидор, пытался чего-то произнести, но его горло выдавало только хрип. Развеселила меня золотая табакерка, которую папаша держал в руке. Символично.

Тут за дверью началось какое-то шевеление и послышался звук падающего тела. Павел быстро подбежал к двери и распахнул створки, я с интересом последовал за ним. На полу лежал один гвардеец, второй сидел у стены и держался за живот. Рядом стояли Михаил с Богданом. Клоуны, они-то куда лезут?

—Что здесь происходит, — спросил Павел неожиданно тонким голоском, — Почему лежит дежурный солдат?

—Сомлели Ваше Императорское Величество, — прокричал Богдан.

Папаша от неожиданности подпрыгнул и отскочил назад. Глаза моего офицера явно смеялись, но лицо он сделал максимально глупое, изображая тупого служаку. Игнатьев просто молчал и смотрел на Императора.

—Не сметь! Вернуть всё как было! — уже более грозным тоном ответил Павел и забежал обратно в кабинет.

—Эти твои башибузуки совсем распоясались! И нет никакой доблести резать спящим солдатам горло, будь они хоть трижды французы и республиканцы. Чтобы немедленно распустил взвод и отправил людей в обычные части.

—Нет, — усмехнувшись смотрю в глаза хозяина 1/6 суши.

Подарил же бог нам такого правителя. Уж насколько Екатерина была неоднозначной фигурой, но она доводила до ума свои дела. Воровали при ней безбожно, но был присоединён и благоустроен огромный край. Этот же за четыре года запомнился строительством гигантского дворцового комплекса, ввергший финансы страны в ещё более жалкое состояние. Правда, шинель ввёл и приказал казармы строить, вот за это ему спасибо. Пусть не верит в заговор, мне уже плевать. Но отвергать по надуманному предлогу целый труд, а Суворов с офицерами неплохо потрудились над проектом реформ, просто возмутительно. Я уже готов к чему угодно, даже к крайним мерам. Подожду только реакцию Павла.

—Чего ты хочешь? — уже тихо произнёс он.

Не знаю, испугался ли он или просто чего-то дошло. Но истерика вмиг прекратилась и передо мной стоял просто уставший и некрасивый человек.

—Уеду в Новгород продолжать службу. Прошу не чинить мне никаких препятствий как в военных, так и торговых делах. Обещаю не появляться в столице без вашего прямого приказа и покидать Новгород только с разрешения губернатора. Готов также предварительно согласовывать свою переписку с назначенными вами человеком.

Павел сел в кресло и некоторое время молчал. Он не дурак и прекрасно понимает, что башибузуки могут его просто прирезать, в случае попытки моего ареста. Да и вряд ли он будет действовать так резко. Кто бы чего ни говорил, но я герой войны и в высшем свете меня стали воспринимать иначе. К тому же добровольная ссылка под усиленным надзором мало чем отличается от ареста. А далее что угодно можно придумать. Могут спокойно арестовать в Новгороде.