Александр Афанасьев - Иностранец

Он сел на стул для посетителей — а я сидел за пустым столом, за которым раньше сидел какой-то чиновник местной компартии. Оба молчали.

— Вы знаете, что такое диаспора? — спросил, наконец, Савич

Я чуть не рассмеялся — были бы другие обстоятельства… Сейчас понятно, что не до смеха совсем

— Знаю.

— Диаспора — это высший криминальный совет лидеров этнических преступных группировок с вашего Кавказа. Чеченцы. Дагестанцы. Грузины. Азербайджанцы. Курды. Лезгины. Талыши. Кого там только нет. Это как Копполо — только намного круче.

Я подумал — немудрено, что вы с мафией справиться не можете, с такими-то знаниями.

— Тот, которого вы застрелили на трибуне — его зовут Лечи Мураев. Чеченская часть диаспоры. Он стремленец.

— Стремящийся — поправил я

— Что?

— Правильно стремящийся. Это либо тот, кто хочет войти в банду. Либо тот, кто хочет получить звание «вор в законе». Мураев к какой категории относился?

Савич не ответил, он гнул своё.

— А вот те, что в машине — намного интереснее. Они из албанского криминального клана, орудующего в Сараево. Один из трех крупнейших албанских криминальных кланов — банда Джукагини. И водитель и пассажир. Пассажир кстати в розыске Интерпола за двойное убийство.

Я не отреагировал

— Не поняли?

— Нет.

— Диаспора и албанские криминальные кланы — смертельные враги. У них один и тот же товар — героин, а вот маршруты разные. Одни везут через Кавказ. Другие — через Турцию, Средиземное море…

И через американскую авиабазу.

— … они конкуренты и враги. Воюют по всей Европе. В Берлине, например, они дерутся иногда по тысяче человек, разнимать армия приезжает. Представить себе, что они будут за одну сторону в каком-то деле — невозможно.

…

— Точнее, было невозможно. До вчерашнего дня.

…

— Вы не знаете, кого и чем вы так обидели, что теперь против вас и диаспора и албанцы?

Хороший вопрос.

— Может, это потому что я работаю?

— Простите?

— Работаю. Знаете, есть такой анекдот про ковбоя? Не знаете?

…

— Дикий Запад. Из салуна выскакивает ковбой, дико озирается, держа руки на рукоятках револьверов, потом — на лошадь, и галопом — из города. Два других ковбоя смотрят на все на это, один другого спрашивает — а это кто? О, а это Неуловимый Джо, местная достопримечательность. Его двадцать лет поймать не могут. Почему не могут, вот же он, только что тут был. Да кому он нахрен нужен?!

Савич хватил кулаком по столу. Что-то треснуло

— Хватит ерничать. Четыре трупа на вас.

— Пять.

— Что?!

— Пять. Радослава убили из-за меня.

…

Общего языка с Савичем мы не нашли — да и не могли найти наверное. Я ведь, в самом деле, не знал, почему на нас совершили столь массированное нападение, да еще и члены двух конкурирующих преступных группировок. Так что кулаком стучать по столу можно было до морковкина заговения, я все равно ничего не знал. Савич ушел, а через какое-то время — пришел Йованич. Предложил пойти покурить…

— Здорово вы влипли, — заявил он, когда мы вышли во внутренний дворик здания. — Откуда у вас пистолет?

— Мой, личный, — буркнул я. — Лучше бы выяснили, откуда оружие берут бандиты.

— Выясним. Вы кстати, зря огрызаетесь. Министр сегодня был у президента. Чего только не выслушал. Горой за вас стоял и отстоял.

— Не за что.

— Не спросите, почему?

— Спрошу.

Люба Йованич затушил наполовину выкуренную сигарету и подкурил тут же новую.

— Расследование вышло на новый уровень. Куда более высокий.

— Это как?

— Так.

…

— Все что я вам скажу — строго секретно. Ото всех.

— Понял.

— Помните, список телефонов? Тот подозрительный телефон, с которого время от времени звонили Ане?

— Да.

— Так вот, его расшифровали. Что не так, то просто оказалось, телефон в специальном списке. Выяснились интересные вещи. Настолько интересные, что теперь расследование взято под личный контроль.

…

— Телефон этот куплен пять месяцев назад. На него положили предоплату, причем наличными — и больше его не пополняли. Звонили с него только на телефон Ани, больше никому. И сразу выключали. А вот места, откуда абонент выходил на связь — интересны сами по себе…

Я пробежал список.

— Вот этот адрес. Рядом с американским посольством!

— Именно. Но вот этот еще интереснее. И этот. Вот этот — здесь рядом живет Богдан Жераич, депутат Скупщины и основной кандидат от оппозиции на будущих выборах. Он кстати, ваш, ездил в Москву, фото с Путиным у него есть. А вот эта вышка — в этом квартале штаб-квартира сербских национал-демократов. И отсюда, из этого квартала звонили трижды.

…

— Все поняли?

— Аня снималась на предвыборную рекламу национальных демократов — сказал я

— Вот именно. С футболом завязывайте. Там ничего нет, это ложный след. Отныне вы действуете автономно. По личному указанию уже не министра. А сами понимаете кого. Ваша задача — негласно проверить причастность к совершенному преступлению Богдана Жераича, депутата Скупщины.

— У него депутатская неприкосновенность — сказал я.

Йованич покачал головой.

— Плевать. Вы не полиция. А если удастся доказать…

— Но к ответственности его все равно не привлечь, так.

— Не привлечь — согласился Йованич — но наказание бывает разным. Если он это совершил и всем это станет известным — его политической карьере конец. Думаю, это будет самым страшным наказанием для этого сукина сына.

Йованич достал из дипломата сверток и протянул мне. Я развернул — там был пистолет, который забрали у меня

— Вот. Думаю, вам пригодится.

Пистолет был доказательством по уголовному делу, в котором я мог быть и обвиняемым. То, что мне его вернули — в нарушение всех законов — говорило о том, какие теперь ставки в игре.

Власть вышла на тропу войны.

…

Вечером — я взял кофе в кафане на вынос. Сидел в машине и думал.

Жераич — идеально подходил под возможное описание подозреваемого, какое я нарисовал себе в голове. Чтобы раскрыть преступление — нужно понимать мотивацию задействованных в нем лиц. Безмотивные преступления редки, обычно мотив есть и серьезный. Мне не давало покоя поведение Ани — почему она отвергала Михалича. Нет, не до конца отвергала, спала с ним время от времени — но нормальными отношениями это было назвать нельзя. Если она его держала в качестве запасного аэродрома — то какой должен был быть основной?

Богдан Жераич под него подходил идеально. Депутат Скупщины, кандидат в президенты.

Не вязалось только вот что — неужели Аня хоть немного не могла подумать головой и понять, что у кандидата в президенты не может быть семнадцатилетней любовницы?

А много ли мы думаем в семнадцать лет?