Павел Кольцов - Чем я хуже?

— Давайте так, — ответил, немного подумав, Максимов, — пять дней для меня — это очень много. Мне нужно раньше определиться с помощником, будете это вы или подыскивать другого человека. Я вам предлагаю такой вариант. Я вам сейчас вкратце расскажу, что мне требуется от моего потенциального помощника, а вы подумайте, насколько это для вас вообще приемлемо. Если вы в принципе будете согласны, то я остановлюсь на вас, а 1 сентября вы услышите по радио доказательства моего «предсказания». Но если вы передумаете уже потом то, как бы пафосно это не звучало, сотни тысяч, если не миллионы жизней будут на вашей, Григория Порфирьевич, совести. Дело в том, что после разгрома Польши война лишь ненадолго остановится, а потом, с апреля 40-го, рванет с новой силой. Немцы с союзниками захватят по сути дела всю Европу, кроме нескольких нейтральных государств, а 22 июня 1941 года обрушаться на СССР. И мы будем воевать с ними, поначалу проигрывая и отступая, отдав жестокому врагу огромную часть своей страны, почти четыре года. Украина будет оккупирована. В нашей стране на войне погибнет по разным данным от 20 до 30 миллионов населения, большей частью гражданского. Об этом можно долго и очень страшно рассказывать. И мне очень хочется все это изменить. В нашу, советскую, сторону.

— Ну, допустим, — нехотя сказал Чистяков, — 1 сентября я действительно услышу, что Германия напала на Польшу, а за день до этого будет якобы нападение поляков на немецкую радиостанцию. Допустим, «Саша», тогда я поверю, что в твоей голове разум моего еще не родившегося внука. Так что я тогда должен буду делать? Рассказывай.

— Сами понимаете, самое главное — мне должны поверить там, — «Саша» показал пальцем вверх. — Кое о каких доказательствах того, что я знаю будущее, я уже позаботился. Поверят ли этим доказательствам — на сто процентов не уверен. Вполне возможно, что меня просто, как это сейчас принято, назовут чьим-нибудь шпионом, замучают и расстреляют или, в лучшем случае, сошлют в лагеря. Но я все равно решил попробовать. Вам же я просто хочу оставить на хранение небольшой чемоданчик, с написанными мной материалами, который ни в коем случае не должен попасть к врагам Советского Союза. Ни внешним, ни внутренним. Он будет запечатан. Если мне поверят, я дам вам знак, и вы сдадите его в камеру хранения на железнодорожном вокзале. После этого позвоните из телефона-автомата в милицию и произнесете условную фразу. Все. Больше от вас не потребуется ровным счетом ничего. Во всей этой небольшой операции вы засветиться не должны. Если до конца сентября от меня не поступит условленный сигнал — значит мне все-таки не поверили, тогда вскроете чемоданчик и ознакомитесь с его содержимым сами. Возможно, кое-что, из того что вы прочтете, сможете, по мере сил, внедрить у себя на заводе.

— Извини, давай я сейчас вслух поразмышляю, какой для меня и моей семьи может быть от твоего поручения риск. Ну, скажем, бомба в чемодане? Подорвать камеру хранения на вокзале? Нелогично. Для взрыва чемоданчик с бомбой лучше было бы оставить в зале ожидания, где более людно. Отпадает. Секретные шпионские материалы, которые с моей помощью попадут к нужному тебе человеку? Тоже слишком усложнено. Ты бы мог меня попросить куда-нибудь с чемоданчиком подъехать, где у меня его заберут прямо из машины. Какая-то провокация против меня, как инженера, связанного с разработкой нового танка? Провокация задуманная НКВД, чтобы разоблачить очередную группу врагов народа, окопавшихся на нашем заводе? Или иностранной разведкой, чтобы органы нас посадили и опять-таки сорвали разработку танка? Вот это уже, по-моему, выглядит правдоподобнее. Ты мне передаешь чемоданчик с, условно говоря, «троцкистской литературой», ко мне приходят с обыском, находят его и арестовывают и меня, и моих коллег. И все. На новом перспективном танке можно будет смело ставить большой и жирный крест. Возможно, немецкий крест. Логично звучит? Опять же, если ты работаешь на Германию, то и дату запланированного нападения на Польшу и за день до того на радиостанцию, можешь знать и использовать для моего убеждения. Давай, аргументируй, почему это должно быть не так?

— В принципе, Григорий Порфирьевич, действительно, я с вами согласен, иностранцы для того, чтобы сорвать разработку нового танка вполне могли бы на такое пойти. Да и наши доблестные органы, зачастую, будем говорить откровенно, штампующие заговоры там, где их нет и близко, тоже могли бы устроить такую провокацию. Только к чему такие сложности с фантастическим уклоном по переселению душ? Я бы элементарно мог сам или даже через ничего об этом не знающую Клаву уговорить вас взять к себе домой этот чемоданчик с, как вы предполагаете, компроматом. Логично?

— В принципе, да, — был вынужден согласиться Чистяков. Если бы Клава попросила меня подержать у себя чемоданчик, чтобы потом его кому-то передать и это было бы мне подано под вполне правдоподобным объяснением, я бы, думаю, согласился.

— Вот. Значит, версия, что я или те, кто за мной стоит, хотят вас этим скомпрометировать — ошибочна. А давайте лучше я вам назову еще несколько ближайших будущих событий? Если они произойдут, у вас ведь не останется причин мне не верить?

— Назови — я послушаю.

— Во-первых, завтра, 28 августа, подаст в отставку японское правительство. Причиной их отставки как раз и будет неожиданно для них подписанный договор между их союзником Германией и их врагом (как вы знаете, мы сейчас вместе с монголами как раз добиваем японцев на Халхин-Голе) Советским Союзом. Об этом решении Токио пока еще не знают ни в Москве, ни в Берлине. Теперь по ближайшим событиям в Европе. 3 сентября Германии объявят войну Англия, Франция, Австралия и Новая Зеландия. Гитлер, кстати, до последнего не будет верить, что союзники осмелятся вступить с ним в войну и надеется, что все повторится, как в Мюнхене при разделе Чехословакии. Да, забыл. Вместе с Германией польскую границу перейдут войска Словакии и союзники заодно объявят войну и ей. Объявить-то они войну объявят, но реально воевать, повторюсь, не станут. Хотя это к нашему с вами теперешнему разговору уже не относится. Главное, что если я заранее это знаю, а перенос сознания отбросить, как фантастику, то я должен кроме работы на Германию, работать еще и на ее врагов. Логично?

— Наверное. То есть, по твоим словам, завтра, 1 и 3 сентября произойдут события, о которых ты, не будучи агентом сразу нескольких враждебных друг к другу государств заранее знать не должен… Но, ты можешь быть агентом одного государства, которое имея своих шпионов у противной стороны, знает и о собственных и о вражеских планах. Хотя, такие сложности… Можно было бы найти повод и арестовать наше конструкторское бюро, чем сорвать разработку танка, и без неправдоподобно звучащего «человека из будущего». Ладно. О японском правительстве завтра по радио расскажут? Или послезавтра в газетах напечатают?