Виктор Казаков - На пороге перерождения

— Это конечно очень интересно, но зачем мне знать про родителей?

— Ты ведь сам сказал, что у нас много времени. Я просто пытаюсь поддержать беседу. К тому же, если ты действительно хочешь узнать, что я из себя представляю, информация о родителях поможет составить максимально объективный образ.

— Что ещё за выпендрёж? Можешь говорить понятнее?

— Говорю, лучше узнаешь, что я из себя представляю.

— А-а, ну вот так бы и сказал сразу. А то начал тут. Обе… Обевтивные свои словечки использовать.

— Ты ведь и сам не так глуп, как хочешь казаться.

— Я не пытаюсь никем казаться.

Фигура лишь промолчала в ответ. Своё мнение он, видимо, уже составил.

— В общем, — продолжил человек в противоположном углу, — сам я пошёл по стопам родителей. Окончил университет, устроился на стажировку к родителям и решил отправится в путешествие по империи. Думал, смогу обратить дикарей на свою сторону. В столице ведь практически все уверены, что жители полисов ничем не лучше диких варваров. Никто даже и не знает, что некоторые полисы вполне могут потягаться со столицей в вопросе уровня развития.

Что правда, то правда. Не буду врать и говорить, что перианцы одни из таких, но в ходе некоторых походов, пару раз я бывал в полисах, которые запросто можно спутать с самой столицей. Да чего уж таить — большая часть моего детства прошла в одном из таких полисов. О столице, правда, знаю только по рассказам, но если брать во внимание все эти рассказы, что я слышал про столицу, то те полисы ничем ей не уступают.

— А на деле, значит, всё оказалось по-другому.

— Верно, — согласился Ли. — На деле оказалось, что в полисах живут никакие не варвары. Посетив с десяток полисов, я вдруг понял, что император и все его приближённые, жалкие лгуны. Правительство врёт тайканцам, явно убеждая их в том, чего на самом деле нет.

Вот тут я конечно удивился. Нечасто встретишь тайканца, который понимает, что тайканцы это зло. Хоть у меня и не было никакой ненависти к Ли изначально, так как хорошего, уважающего империю тайканца вряд ли бы кинули за решётку, но теперь у меня даже появилось что-то вроде уважения.

Тем временем, говорящий продолжал:

— После всего этого моё мнение об империи резко изменилось. С трудом собрав группу единомышленников, за два года я создал группу революционеров. Мы снова отправились в путешествие по империи, но на этот раз целью стало поднятие революционных настроений.

— Погоди-погоди, — резко торможу я. — То есть ты хочешь сказать, что вся эта история с восстаниями началась из-за тебя?

— Не знаю. Не могу сказать точно. По сути, я не сделал ничего такого. За последующий год мы объехали около пятнадцати полисов, в каждом из которых всячески пытались повлиять на народное мнение.

— Повлиять на мнение?

— Император не знал, чем именно мы занимались. Для него наша поездка выглядела, наоборот — как способ усиления имперской власти.

— Но на деле вы нагнетали ещё сильнее, — пробубнил я себе под нос.

— Да. Мы убеждали и без того недовольных горожан в том, что они должны восстать против тирании монарха.

Не силён во всех этих политических играх, но и не дурак, чтобы отрицать очевидное. Кажется, я и впрямь сижу прямо напротив основателя революции… Совпадение или судьба? Если учесть то, что я не верю в россказни про вечных, то, кажется, сейчас самое время в них поверить.

— Интересно как получается, — сказал я скорее себе, а не собеседнику.

— Думаю, дальше не стоит объяснять, каким образом я оказался в темнице?

— Может и не стоит, — ответил, всё ещё оставаясь где-то в себе.

Но следующий вопрос Ли вырвал меня из пучины рассуждений.

— Что насчёт тебя?

— Я… — я тут же замялся.

— Расскажешь?

Сменив позу, подтянувшись чуть выше, я начал свой рассказ:

— Родился в одном из полисов. Родители бросили меня, когда мне было чуть больше года. Попал в приют. В приюте провёл десять лет. Позже, когда мне было уже одиннадцать, меня усыновили перианцы. С этого момента я поселился на окраине. Новый полис не был таким цивилизованным как тот, в котором я провёл детство, поэтому, позабыв о школьных занятиях, стал помогать отцу — рубка деревьев, плотничество и прочая «дикарская» работа. В это же время отец стал обучать стрельбе из лука. Ближе к двадцати я начал думать о том, чтобы пойти на службу. Все необходимые навыки у меня имелись, а потому ещё через годик заявился к губернатору с прошением принять меня на службу в перианское подразделение тайканской армии. Пришлось ждать ещё три месяца, потому что, как сказал губернатор, в столице сомневались стоит ли брать на службу деревенщину с окраины, у которого в роду никогда не было военных. Через три месяца меня отправили в соседний полис на так называемую аттестацию, где, показав все свои навыки, я оказался успешно принят на службу. Там же продолжил обучение по специальности лучника. Ещё через два года был назначен командиром отряда бравых лучников. Можно сказать, что с этого момента и началась моя настоящая жизнь, продолжающаяся по сей день.

Да, некоторые факты я конечно умолчал. Не сказал про свой немного бунтарский характер, мешающий достигать новых высот. А также не уточнил, что последние три года безуспешно пытался занять более высокую должность.

— Значит, не ошибся я, когда подумал, что ты не просто деревенщина. Всё же ты не так глуп, из-за того, что провёл детство в полисе. Так и где же теперь твой отряд?

Отвечать совсем не хотелось. Вопрос прозвучал слишком жестоко. Может Ли и не имел в виду ничего плохого, но мне было тяжело слышать нечто подобное. Особенно, после того, что я увидел в той крепости… Стоит ли вспоминать, что совсем недавно я собственноручно прикончил возможно единственного выжившего сослуживца…

— Гниёт где-то в окрестностях Кливонской крепости.

— Жаль… Очень жаль…

Фигура зашевелилась. Поднялась. Сделала шаг вперёд и наконец вышла на свет.

Это был совсем молодой на вид парень. Как и ожидалось — узкие глаза. Самая предсказуемая из всех предсказуемых особенностей.

Если бы я не знал, что ему примерно около двадцати пяти, то наверняка бы подумал, что не больше семнадцати. Одет он был прямо как настоящий житель полиса — длинная белая тряпка, прикрывающая тело сверху до низу. Но тряпка не обычная, а с элементами так называемого дизайна. Что-то вроде выделенных специальным пошивом рукавов и прочих мелких элементов украшения. В простонародье такую тряпку называю тогой. Я же называю её тряпкой. Потому что в периане не принято носить такое тряпьё. В периане люди практичные, в основном занимающиеся тяжёлой физической работой. А потому такие наряды чужды любому перианцу.

Кстати, помимо перианцев существует ещё несколько округов, занимающихся исключительно физическим трудом. И если так подумать, то только благодаря таким вот округам, существует империя. Ведь если бы не обычные работяги, редко задумывающиеся о высоком, как это обычно любят делать в большей части полисов, то у империи не было бы беспрерывных поставок продовольствия. Да чего уж преуменьшать — ещё до существования империи, полисы существовали, в основном, за счёт поставок продовольствия с окраин — с тех самых полисов, которые принято называть деревнями, из-за их слабого культурного развития.