Антон Толстых - Кроме политики [сборник]

Культура примыкала к истории техники. Шеф удивил меня полётом мысли.

— Хочешь удивляйся, хочешь не удивляйся, но моими стараниями вся страна узнала Крякутного. В начале века его и упомянули впервые, ты не знал? Я просто закрепил начатое.

— Боря, не шути. Все знают, что рукопись поддельная.

— Я серьёзен как никогда. Разве ты не желаешь успехов в патриотическом воспитании? Чтобы лучше закрепить, народ познакомили с песней из XVIII века моего авторства. Дай граммофон подготовлю.

Борис не шутил. Из старинного устройства полился гимн российскому достижению.

— Неплохо бы навести порядок в законе об информации, чтобы она не причиняла вред, — продолжал Борис Викторович. — Мы вместе с Его величеством определились, что книги из двадцатого века не стоит читать слишком рано. Те книги, в которых описано своё время, а не царское. Каждой книге выставлен свой год. На практике царит путаница. У одного и того же разный год, а бывает, что не в разное время указывают разный год, а одновременно. Ограничусь одним ярким примером. С какого года можно читать «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок»? На первый взгляд, однозначно: рейтинг 1927+ и 1930+. Взгляни-ка на альтернативное мнение: у Остапа Бендера рейтинг 1917+. Улавливаешь?

— Нет. В семнадцатом году едва только революция началась, Гражданская война, СССР и НЭПа не было. Зачем им в 1917 году Бендер? Не поймут.

— Ты прав, не всё публика поймёт. Да заранее пусть готовятся. А чтобы путаница выглядела легитимной, мы её обоснуем. Почему указаны разные числа? Они зависят от положения звёзд в данный момент времени. Если подключить географические координаты и нумерологию, эффект удвоится.

Собеседник подкручивал большой ус. Честно скажу, хитринка в прищуренном взгляде меня не убеждала.

— Крякутного тебе мало, ты замахнулся на астрологию? Суеверие. Где-то я слышал, что Земля не в центре Вселенной. Хотя есть альтернативное мнение. В астрологии нету никакого геоцентризма, просто вычисляют относительно Земли.

— Сам говоришь, что бывает альтернативное мнение. Помнишь, как люди Сергиуса впервые встретили альтернативного царя? История получила последствия. Его Величество подписали указ о том, что Солнце вращается вокруг Земли. Отсюда недалеко до астрологии. Скоро начнётся эра Водолея, а царские подданные ничего не знают.

— Астрологию тоже закрепишь песней?

— Ты как думал? Только для наших современников. Прислано по электронной почте.

— Третья песня, на десерт. О судьбах отечественного телевидения.

В соответствии с оригиналом исполнение было весьма быстрым.

— В моих запасах больше ничего нет. Ты чем порадуешь?

Автор записок подмигнул.

— Спою. Сам, живой звук. Мелодию обеспечу стуком пальцем.

— Ты будешь петь? Без аудио?

Я стоял напротив дубового стола, положив на него правую руку. Для песни требовался девичий голос, с чем у автора проблем не возникло.

Пальцы отстучали по столу мелодию. Второй куплет я посвятил более раннему событию.

Резкий обрыв песни. Как же я сразу не вспомнил? То есть оба события произошли сильно позже Борискиного отбытия, но здесь я всё осознавал. Однако оригинал пародии создан в шестнадцатом, через два года после расставания с современностью. Кто бы мог подумать. С датами я не в ладах.

Борис ударил по столу. Но не кулаком, а головой.

Толстое усатое лицо подняло на меня рассерженные глаза.

— Вы свихнулись, гражданин? Где вы откопали дебильный ужас, летящий на крыльях ночи? Придётся накормить вас вашим собственным рыбьим жиром.

— Я бы не отказался. Только дайте мне объяснить.

— Незачем! Сам вижу, что ты маньяк. Догадываюсь, что ещё ты написал. «Сиреневенькая глазовыколупливательница с переповыломанными ножками». Ты сочинил? Признайся, только честно.

— Ага, а ещё я повесил Колобка вместе с тётей Грушей.

Удар кулаком по столу.

— Сам сознался!

Памятливый читатель догадался верно. Свершилось то самое моральное падение. По крайней мере, его первая часть. (Забавно, что Бориска в гневе даже не поинтересовался, почему я пел девичьим голоском. Стоит учесть.)

Премьеру «Конька-горбунка» я не застал, но недавно читал ругательную монархическую статейку от самого Пуришкевича. Её сопровождал кадр с царём-Ефремовым, со злющими глазами. В точности как у Бориски.

— Прощаю. Но в следующий раз пощады не жди, — ответил грозный начальник бывшему другу-коллеге.

Культур-мультур пока не завершился. Глебатин считал себя ответственным за юный синематограф (или тауматограф, и ещё много синонимов), в котором нет даже «Понизовой вольницы». Важной теме мы посвятили вечер того же сентябрьского дня. Необычной идеей стала инверсия ремейков.