Антон Толстых - Земляне против политики [новая версия] [СИ]

Там, где недавно стояла модель искусственного спутника, отныне возвышается одно из самых полезных изобретений. Клавиатура ундервуда стояла под тканым экраном средних размеров. Рукоятки перемещали изображение, которое шло на ткань из волшебного фонаря (пусть Эдисон был сторонником кинетоскопа, Тесла настоял на обратном). Памятью машины служила магнитная проволока (на её заморозку ради сохранения данных шла значительная часть бюджета), а в крайнем случае на замену выходила перфолента. Вычислениям были надобны давно известные зубчатые колёса и прочие механические части, свою роль играли реле, внешняя запись же производилась на граммофонные пластинки. Всем этим техническим пиршеством руководил «процессор», чьи обязанности выполнял дворецкий.

Пользователем сделали секретаря, но одного человека для огромной машины было бы недостаточно. Не говоря уже о тех будущих Э. В. М., где тружеников станет намного и намного больше.

— Учтите, что машинное время нужно экономить, — советовал ныне спокойный Эдисон. — Можно применить песочные часы. Одним из недостатков назову регулярный шум. Звучит словно стрельба, скажем, из винчестера.

— Хорошее сравнение. Назовём центральную часть машины винчестером, — поддержал его мудрый Премьер.

Тесла поднял руку в до сих пор не снятой перчатке.

— Что вы хотели, сударь?

— Если машина в скором времени будет не одна, обещаю, что их станет возможно соединять друг с другом. Информацию с одной машины будут считывать на другой. Скорее всего, появятся хранилища, с которых получают информацию разные пользователи, то есть по разветвлённой сети. Подключатся к ней люди привычным способом, через телефонистку. Если только не распространить изобретение Строуджера.

— Эка вы додумались! — восхитился было Премьер, но быстро сменил настроение. — Боюсь, бунтовщики применят вашу сеть в своих грязных целях. Точно знаем, что её уже сегодня надобно ограничить.

Тесла пребывал в растерянности. Зато его оппонент явил мудрому Лидеру идею второго изобретения.

— Мой ученик Генри Форд скоро применит конвейерную ленту, которую я использую в магнитном сепараторе руды. Ваша светлость не желает её для фабричного производства?

— Гениально, — прошептал Премьер, держа палец у лба. — Мы с лёгкостью приспособим ваш конвейер к форсированной индустриализации. Пусть рабочий класс только попробует вякнуть. Живо утихомирится.

Смущённый Эдисон сдвинул брови, но рабочих ждала Богом предназначенная судьба.

— Надолго пролетариат запомнит вечер 10-го июля 1895 года, — приговаривал Премьер. Тесла же явил ему новую тему для общения.

— Понимает ли Ваша светлость, но у меня отличная память. Просто сегодняшние события выбили из колеи. Сегодня мой день рождения, 39 лет.

— Примите поздравления. Застолья не желаете ли, тортов всяких разных? Повара скоро нальют чай из самовара.

— Прямо из самовара?

— Вы как полагаете, господа? Заварка очень даже тёмная, весьма крепкая и без малейшей примеси воды. Писк моды.

Несогласным взором именинник явил скептицизм.

Зря Тесла напомнил о своей жизни: Эдисон незамедлительно скрутил из бумаги американский колпак для соответствующего мероприятия. Но гости обошлись без банкета. Угощений и подарков не ожидалось, потому их заменили поздравления.

Министр Колоний с самым солидным видом сложил руки на груди и продекламировал:

Эдисон только отпрянул от откровенного куплета. Неизвестно, что прозвучало бы дальше, если бы не германский посол. Возвратимся же в помещение, где разворачивалось начало нашей истории.

Премьер стоял во всё той же зале и грустно покачивал головой. За дверью Министр Колоний беседовал с представителем Kaiserreich'а. Посла звали Паулем фон Зигфельдтом, и он недостоин того, чтобы называть полное имя.

— Наша серьёзная держава недовольна вашими амбициями, — утверждал колбасник в диалоге с великим человеком.

— Ха! Скажете, у кайзера амбиций нет?

— Вы не разумеете, наша держава серьёзна.

— Вдруг вы разобьёте поблизости от нашей Столицы военный лагерь? Помните, что кайзер подначивает наших суфражисток и ирландцев? Вы не можете не знать.

— Не занимайтесь демагогией, сударь. Если появится свободное время, прочитайте Гофмана, «Крошка Цахес». Одного из наших князей начала века просили ввести просвещение. Не последуете ли совету?

— Мы не Германия и не Европа. У нас своя стезя.

— Германия обогнала вас по многим параметрам. Отныне мы — первая экономика мира. Мы возглавили Европу в развитии электротехники. Ваша валюта, ваш золотой падает. На что вы способны, кроме экспорта угля?

— Напомню слова великого поэта. «Молчи, позорная Европа, и не качай свои права». Или же гениальные строки «Вот в воинственном азарте воевода Гогенцоллерн поражает нас на карте незаряженным пистолем».

— Сказать вам больше нечего, сударь, сразу видно. Разговор окончен. Вы в курсе, что в Европе изобретатели работают над движущимся изображением? Не могу знать заранее, во что выльется синематограф, но в вашей Империи он вряд ли появится. Возможно, это и к лучшему. Скорее всего, вы тратили бы на него миллионы, которые лопатой гребёте. Мы же думаем о благополучии подданных. Если пойти в выводах дальше, Европа думает об авиации, то есть о полётах на аппаратах тяжелее воздуха. Но вы сразу прыгнули в космос. На что деньги народа тратите?

— Шпионам мы не доверяем. Au revoir.

С улицы слышался звук саксофона. Андрей Хамфри уверял, что он видит то ли в трансе, то ли во сне соседнюю Землю. На ней он наблюдал некое шоу Бенни Хилла, где каждая погоня сопровождается энергичной мелодией. Нашему союзнику эти звуки казались символичными. Представьте себе недружественных американцев, которые ускоренно преследуют своего врага и хлопают друг друга по лысинам под данный задорный мотив. Он говорил, что эта картина верно передаёт политическую обстановку. Либо, для разнообразия, врач-весельчак мог сыграть музыку из сюжетов, где жители некой деревни пьют самогон и получают сковородой.

Германскому послу определённо не стоило знать, иначе наглые державы надавили бы на Нашу Империю со всей силой. Надо быть осторожными, дамы и господа.

Наша невольная эмигрантка услышала по родному телевидению очередную новость.

Ломанов, депутат Государственной думы от «Единой России». В пятницу двадцать седьмого сентября викторианские пришельцы нашли в его квартире три картины Дали. Красть их не стали, но судя по остаткам магния, сфотографировали. Допустим, в их перпендикулярном мире сюрреализма и ему подобного нет. Тогда местные власти ожидает знатный вынос мозга.