Александр Михайловский - Мир до начала времен [СИ]

Вот и сейчас все мы послушно вскочили на ноги и задрали вверх руки, даже подпоручик Котов не стал исключением. Несмотря на отсутствие каких-либо знаков различия на их странной форме, было очевидно, что это регулярное воинское подразделение, а не какая-то банда.

Их старший, невысокий рыжеволосый крепыш с неприятным лицом, увидев, что мы прониклись и готовы внимать, негромко, но внушительно сказал со странным акцентом:

– Вы идти с нами в Большой Дом. Там Сергей Петрович и Андрей Викторович с вами разбираться. Кто оказать сопротивление – тому смерть, кто пытаться бежать – тому тоже смерть, кто хотеть зря разговаривать – того мы больно бить. Это говорить вам я – лейтенант Гуг, старший помощник главный охотник и военный вождь.

Я посмотрел на направленные на нас со всех сторон стволы оружия, на суровые лица и плотно сжатые губы окруживших нашу компанию амазонок – и мое сердца пронзило тоскливое предчувствие, что все это теперь для меня навсегда. Не вернуться мне в родной Екатеринбург, не повидать отца с матерью, сестренок и братишек, невеста моя Екатерина свет Матвеевна, выйдет замуж не за меня, а за кого-то другого…

– Господин Гуг, – осторожно сказал я, – разрешите задать вопрос?

– Неправильный слова, – резко ответил тот, – господа у нас тут нет. У нас есть свои, который мы зовем товарищ, и чужие, который или станет свой, или будет убит. Третьего не дано. Но ты не бояться. Хороший человек всегда станет у нас свой. Весь другой вопрос ты задашь в Большой Дом, когда предстать перед наш вождь. А сейчас вы идти быстро-быстро и не разговаривать, потому что мой терпение может неожиданно закончиться…

Нас обыскали, забрали ножи и револьвер у подпоручика Котова, и только тогда разрешили опустить руки. Потом лейтенант Гуг послал вперед гонца – худощавого светловолосого парня, верхом на здоровенном жеребце совершенно тяжеловозных статей, и мы, наконец, тронулись в путь вниз по течению реки. Очевидно, именно где-то там располагался тот самый Большой Дом, в котором обитает таинственный Вождь – по всей видимости, властелин этих удивительных мест…

Надо сказать, что конвоировала нас только половина всех вооруженных девок, человек двадцать, и один молодой парень с пистолетом на поясе – он восседал за рулем полугрузового авто, в кузове которого громоздились туши двух лесных оленей и одного дикого кабана. Остальные же, вместе с тем рыжеволосым крепышом, остались на месте.

25 октября 2-го года Миссии. Четверг. Два часа пополудни. Первый этаж, правая столовая Большого Дома.

Андрей Викторович Орлов – главный охотник и военный вождь племени Огня.

Получив сообщение о прибытии к нам очередных потеряшек (добровольных переселенцев у нас не ожидалось в принципе), я быстро свернул свои дела на артиллерийской позиции, предварительно распорядившись, чтобы сержант Седов представил мне список кандидаток в наводчицы, учитывая возможный отсев с двойным запасом. Затем я быстрым шагом направился в сторону Большого Дома. До того, как к нам прибудут очередные «гости», на Совете старших вождей следовало заслушать персональный вопрос отца Бонифация. Но война войной, а обед по расписанию, а как раз к обеду мы и пришагали. Народу в Большом Доме с отселением французов с семьями в отдельные дома поубавилось, и он уже не столь сильно напоминает Ноев Ковчег. Но за столами все равно тесновато, ведь именно здесь живут семьи Петровича, моя, Сергея-младшего и Валеры, отец Бонифаций, доктор Блохин со своими благоверными, сержант Седов, Джонни-пулеметчик, а также дети-сироты на воспитании у мадам Фэры. Кстати, и Марина Витальевна с Антоном Игоревичем обедать ходили тоже в Большой Дом. Получалась весьма шумная и дружелюбная компания.

Когда все поели и вышли из столовой, там остались только те, с кого вся эта история полтора года назад и начиналась (разумеется, за исключением несчастной Катюхи). Ну и отец Бонифаций, разумеется.

– Итак, товарищи, – сказал я, когда все посторонние вышли, – сегодня у нас на повестке дня два вопроса. Пока второй вопрос идет к нам своими ножками, под конвоем волчиц из охотничьей команды Виктора де Ленграна, начнем с первого. Отче Бонифаций, скажите нам, пожалуйста, почему о возможном воплощении среди нас Божьего Сына и превращении кого-то из наших соплеменников в аналог Иисуса Христа мы узнаем не от вас лично, а от пленных итальянских моряков? Не имею ничего против их ускоренного обращения, но при этом настоятельно прошу впредь о подобных умозаключениях информировать в первую очередь Совет Вождей.

Сергей Петрович, Антон Игоревич, Марина Витальевна и Валера переглянулись в порядке общего обалдения, Сергей-младший же хранил спокойствие египетского сфинкса. После того как из его семьи удалили Катюху и оплакали ее, будто она и в самом деле умерла, Серега наслаждался в кругу своих жен покоем и благорастворением. Кстати, это событие весьма благотворно подействовало на поведение скандальных кельтских баб. С одной стороны, они убедились, что обещанные дома – роскошные, будто предназначенные для лордов – им и в самом деле построили до холодов, а с другой стороны, мы показали, что нарушение наших законов и постановлений мы не потерпим ни от кого, пусть даже паршивую овцу придется исторгнуть из наших собственных рядов.

– Я не понимать, почему вы так беспокоиться, – после некоторой паузы ответил отец Бонифаций, – это вопрос чисто богословский, и о том, что этот человек быть Сын Божий, мы, скорее всего, узнать только после смерть его физический тело.

– Мы должны беспокоиться потому, что такая идея без предупреждения, будучи вброшенной в массы, способна вызвать в нашем обществе жесточайший раскол, – сказал Петрович, даже без предварительной беседы со мной тоже понявший остроту ситуации. – Для наших современников, настроенных к религии достаточно скептически, и для новообращенных из язычества, вроде леди Сагари и Гая Юния, этот вопрос не имеет большого значения, но все остальные вцепятся в него как клещи в бродячую собаку.

Я добавил:

– Особенно меня пугает, что уже высказано предположение о том, что аналогом Иисуса Христа станет кто-то из наших детей, рожденных уже в этом мире. Я не хочу, чтобы в нашем обществе появились партии сторонников Антона, Виктора, Романа или Петра, которые начали бы по этому поводу разбивать головы друг другу и всем прочим, для которых этот вопрос не будет так важен. И чем старше будут мальчишки, тем страшнее будет свара.

– Андрей прав, – сказал Петрович, – вся история первых веков христианства – это неутихающие споры о сущности Христа, и не только споры. Огромные территории опустошались, кровь лилась рекой, а жители Аравии, не желающие вникать в тонкости споров о природе Христа, низвели его фигуру до уровня одного из пророков, создав свое отдельное исповедание, исторически ставшее враждебным всему христианству. И эта трещина через человечество протянулась почти на две тысячи лет. Я, например, такой судьбы своим потомкам не хочу. Так что, отче Бонифаций, вы этого дракона из пещеры выпустили, вы и загоняйте его обратно.