Александр Михайловский - Мир до начала времен [СИ]

– Да, почитай, все и сажали, – махнул тот рукой, – покупать курево в лавочке никаких деньжищ не напасешься, а папиросы – это вообче барское баловство. Зато как скрутишь цигарку, как задымишь… Но, Сергей Петрович, почему вы об этом спрашиваете?

– А потому, что под сушеным табачным листом на фрегате нашлись полотняные мешки с неизвестными семенами, – сказал я. – Вы, если увидите, сможете их узнать?

– Разумеется, Сергей Петрович, – уверенно кивнул старший унтер, – меленькие такие…

– Вот именно что меленькие, – сказал я. – Но только учтите, что прошлой зимой весь груз фрегата промерз насквозь. Морозы тут такие, что птицы, бывает, на лету падают. Так что, быть может, семена эти еще и не взойдут.

Тот покачал головой и убежденно сказал:

– Ежели, как говорит отец Бонифаций, енти семена попали сюда Божьей Волей, как и все тут, то они непременно взойдут. Не могут не взойти. Верьте, Сергей Петрович, и тогда свершится задуманное.

– Непременно свершится, – ответил я. – А вы завтра с утра зайдите в Большой Дом, там я покажу семена и выдам вам довольствие на всех ваших архаровцев на первую неделю. И вот что еще. Бумаги на самокрутки у нас тут нет, следовательно, курить вам придется трубки. Я скажу мастеру Валере – он вам посодействует.

– Благодарствуем, Сергей Петрович, за доброту, – степенно сказал старший унтер, – клянусь, вы об этом не пожалеете. Ну я пойду…

– Идите, Гавриил Никодимович, – кивнул я, – и не забывайте, что даже в лучшем случае табак собственного урожая у нас будет только через год.

Когда мой недавний собеседник отошел, я подумал, что теперь мне следует сообщить о начале выдачи табачного довольствия лейтенанту Гвидо Белло, старшему сержанту Седову и доктору Блохину, и кто там еще у нас может оказаться в числе курильщиков. А еще мне предстоит протолкнуть это решение на Совете, ибо Витальевна, несмотря на все мои обещания, упрется как триста спартанцев. Но худшее заключается в том, что курильщикам придется ужасно извращаться, чтобы не дымить в помещении – спичек-то с зажигалками у нас откровенный дефицит. Вытащил щипцами уголек из очага, сунул в трубочку – и выскакивай курить на улицу. А на носу зима с морозами и метелями… Как бы еще пожара не устроили… А уж то, как итальянцы будут дымить среди некурящих римлян – это вообще ужас, покрытый мраком… Не через русских, так через них, весь римский батальон к весне у нас скурится поголовно, и к гадалке не ходи. Ох, выпускаю я на свободу дракона; видит Бог, нелегко дается мне это решение… При этом других вариантов нет, никаких исключений из общих правил у нас быть не должно. Но первым делом надо найти подпоручика Котова и выяснить у него, скольким граммам равны четыре золотника.

29 ноября 2-го года Миссии. Четверг. Утро. Первый этаж, правая столовая Большого Дома.

Утро первого дня после праздника завершения осенних дел началось в Большом Доме с Совета Вождей. Сначала требовалось утвердить решение начать выдачу табачного довольствия, и потом уже – составить перечень дел, которые предстоит проделать зимой. Присутствовал на этом Совете и старший унтер Пирогов. Вот так – шел за табачком, а попал на заседание. Но предварительно он посмотрел на предъявленные семена и подтвердил, что они действительно очень похожи на семена табака, так что на глаз не отличишь. Осталось только их посеять и посмотреть, что вырастет, и вырастет ли вообще.

К удивлению Петровича, большого сопротивления со стороны Марины Витальевны его предложение не вызвало. Выслушав аргументы «за» и «против», она только сухо кивнула и сказала:

– Я поняла, что этим все закончится, еще тогда, когда вы привезли этот табак сюда, а не сожгли его там вместе с телами тех несчастных, которые привели фрегат в этот мир. И не говорите, что у вас на это совсем не было времени: перед отплытием вы пробыли там трое суток, и вполне могли бы провести эту операцию. Возможно, и в самом деле эта дурная привычка является частью нашей цивилизации, и без нее передаваемый культурный код будет не полон. Но только я хотела бы, чтобы курение осталось исключительно прерогативой мужской части нашего общества, и не затрагивала женщин. И особо строгое табу следует наложить на курение беременных – вот это, прости меня, Петрович, уже без вариантов.

– Будьте уверены, сударыня, – сказал старший унтер Пирогов, – среди наших мужичков ни одного беременного нет. Проверено.

Это заявление вызвало тихие смешки собравшихся, как с женской, так и с мужской стороны; не понял сказанного разве что Раймондо Дамиано. И лишь Марина Витальевна бросила на шутника яростный взгляд.

– Не петросяньте, Гавриил Никодимович, – строго сказала она, – вы прекрасно поняли, что я имела в виду. Вы сами как хотите, но не стоит травить никотином женские организмы.

– Не боитесь, уважаемая Марина Витальевна, – сказал тот, посерьезнев, – мы своим бабам, то есть женщинам, курить не позволим ни в жисть. Барская это забава – когда дамочка смолит папироской. Не было у нас никогда такого, и не будет.

– А я говорила совсем не про вас, – сказал Марина Витальевна, – в этом смысле за ваш домострой я спокойна. Лишь бы дело не доходило до рукоприкладства – наши правила на этот случай вы знаете. Я имела в виду более продвинутую и утонченную часть нашего общества, которая не преминет угостить супругу затяжкой из трубочки. Не так ли, синьор Гвидо Белло?

– Я знать правила, синьора Марина, – вспыхнул итальянец, – и если синьор Сергий говорить «табу», я это исполнять, и другой мой парень тоже. Мы, подводный моряк, понимать, что такой дисциплина и порядок, а еще не может быть, чтобы сильно хотеть курить. Там, под вода, это нельзя.

– Тот из нас, кто втихаря курить в школа, – сказал Ролан Базен, – за год успеть забыть, что это такой. Если кто-то из моих придет и скажет, что ему надо давать табак, то вы гоните его прочь, ибо, как говорит мадам Ляля: «нефиг». Пусть табак будет только для тех, кто у нас совсем недавно, и сильно страдать, потому что у него пухнуть уши.

– Тоже верно, Ролан, – сказал Сергей Петрович, – кто еще хочет высказаться по этому вопросу?

– Я еще не закончить, месье Петрович, – произнес тот, – из наших под подозрений могут быть только Флоренс Дюбуа и Сесиль Кампо. Это очень легкомысленные мадмуазель, которым бесполезно что-то говорить. В одно ухо слова влетели, в другое вылетели, и не поймаешь. Они найти себе мужей, из которых теперь будут вить веревка. Все другие бежать от них как от огня. Если кто и сказать своему мужчине: «дай затянуться», то это только они. А потом от них эта зараза идти по другой девушка.

– Мы на Женсовете будем иметь это в виду, – сказала Марина Витальевна, – спасибо тебе, Ролан за предупреждение. Одним словом, Петрович, накладывай табу на женское курение, а непослушные девочки пусть будут уже нашей заботой. Не думаю, что к этой забаве сразу пристрастятся аборигенки, начаться все должно с наших современниц.