Александр Харников - Между львом и лилией [litres]

– Дарт! Дарт!

Макса трясли за плечо. Он и не заметил, как, задумавшись, прикемарил. Сказывалась усталость…

Он открыл глаза и увидел Танка, замка группы.

– Вставай! Пора валить отсюда.

Макс вскочил, быстренько свернул каремат, приторочил его к рюкзаку и, подхватив оружие, занял свое место в походном порядке. Вся группа уже была построена, он встал в строй одним из последних.

– Джентльмены! – Хас говорил негромко, но его все слышали. – Нам осталась самая малость, она же и самое сложное: дойти до своих. До точки эвакуации пятнадцать километров. Там нас подберет вертушка. Каждый знает, что ему надо делать. Давайте немного поработаем.

И группа понеслась в ночь…

22 июня 1755 года. Медвежьи горы. Лейтенант Лев Быков, позывной «Мажор»

Лев только что сменился. Передав вахту Хазару, он завалился на свой коврик. Сон не шел, хотя усталость чувствовалась. Постой-ка на часах два через шесть днем, и час через три – ночью, в течение двух суток…

Сказать по правде, Лев и не надеялся попасть в «Студенческий СтройОтряд». Выпускник Саратовского училища внутренних войск мог мечтать лишь о службе в отряде «Витязь» и о том, что когда-нибудь он наденет краповый берет.

Кстати, «крабовый» берет ему прилюдно подарил Хас, отличавшийся едким чувством юмора. Не любивший внутренние войска и относящийся к их спецназу с предубеждением, он как-то на 29 августа [114]подарил Леве берет, выкрашенный в цвет вареного краба, и белую майку, на которой таким же цветом парни нарисовали горизонтальные полосы, превратив ее в подобие тельняшки. Под громкий смех все это было вручено Леве с наказом обязательно носить это дома на 27 марта и 29 августа.

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. В 2007 году министром обороны стал человек, который в мебели разбирался больше, чем в армии. В 2008 году, в рамках «реформ», запущенных для развала, простите, преобразования армии, в военные училища был прекращен набор абитуриентов. Соответственно, с 2013 года армия столкнулась с кадровым голодом младших офицеров. Их просто неоткуда было взять.

По согласованию с Главкоматом ВВ МВД было разрешено набрать ограниченное количество лейтенантов-выпускников училищ внутренних войск. Таким образом Лева и очутился в сем богоугодном заведении. Отличавшийся с детства хорошим здоровьем и физической силой, посещавший все спортивные секции, наличествовавшие в его деревне под Оренбургом, курсант-выпускник сразу был отобран для прохождения дальнейшей службы в организации, о которой он не мог мечтать даже в самых своих смелых снах.

Но по сравнению с тем, где он очутился теперь, это были лишь цветочки. Сначала, конечно, было трудно. Но последние несколько дней – бои с англичанами, уничтожение «портрета с долларовой бумажки» и его войска, марш в Медвежьи горы – окончательно превратили этот мир в реальность, а Россия двадцать первого века осталась лишь в далеких воспоминаниях. Он не раз ловил себя на мысли, а было ли оно?

Но по ночам ему снились то родная деревня, то родители, то боевые операции из его прошлой жизни. Вот и сейчас Лев, проваливаясь в сон, увидел словно наяву елку, маму с папой и бабушку с дедушкой, сестру с ее любимой куклой, телевизор, по которому показывали Спасскую башню, и уже слышался звон курантов.

Неожиданно тишину разорвали два сдвоенных выстрела, и зычный голос Хазара: «К бою!»

Там же и тогда же. Капитан-лейтенант Виталий Цветков, позывной «Корсар»

Когда раздались выстрелы, Виталий спал, благо до его вахты оставался как минимум час. Еще до того, как прозвучала команда Хазара «К бою!», он быстро вскочил и, еще не понимая, что происходит, подхватил лежавший под рукой автомат и рванул к своей позиции. Все они, а также сектора огня и наблюдения, были заранее распределены между офицерами дотошным Хазаром, ничего не пускавшим на самотек. Добежав до своего сектора и упав за укрытие, он осмотрелся. Впереди не было видно ничего, кроме периодически мелькавших в зеленке индейцев. Стоп! Это не те индейцы! Точнее, это не их индейцы! Проведя достаточно времени среди сасквеханноков, Корсар запомнил детали их одежды, прически и внешний вид. Краснокожие, мелькавшие в зеленке, сильно отличались от привычных уже соплеменников – таковыми Корсар уже начал считать сасквеханноков.

Виталий нажал на тангенту радиостанции и доложил в радиоэфир:

– Это Корсар. Я на позиции.

Вскоре такие же доклады поступили от Апача и Мажора.

– Внимание! Нападение в секторе от десятого до второго. Это индейцы! Повторяю, индейцы!

Виталик держал сектор с двенадцатого до третьего, и он видел мелькавшие тут и там коричневые тела врагов. Но огня не открывал, предпочитая, чтобы нападавшие осмелели и подставились под гарантированное поражение.

Сзади раздались вой и улюлюканье, а затем до Корсара донеслись звуки рукопашной схватки. Видимо, на каком-то из направлений врагам удалось-таки прорваться в лагерь.

22 июня 1755 года. Медвежьи горы. Лейтенант Магомед Исаев, позывной «Ирокез»

Однообразность пути уже начала вгонять Магу в легкую дрему. Как и любой военный с мало-мальским опытом, Мага умел спать на ходу, и его время от времени посещали крамольные мыслишки подобным образом подремать. Однако, как только он думал о том, что будет, как только это увидит Хас, сон как рукой снимало. Хас был довольно терпеливым командиром и любому проступку подчиненного мог найти оправдание и принять взвешенное решение, не рубя с плеча. Но были вещи, которые он органически не переносил и наказывал жесточайшим образом: ложь, предательство и сон на фишке.

Их отряд уже подходил к месту дневки в Медвежьих горах, когда от головняка прошел доклад, что впереди идет бой. Группа тут же рассыпалась, беря под контроль окрестности. Несколько секунд все вслушивались и всматривались в окружающий пейзаж. А потом ухо Ирокеза уловило отдаленные звуки выстрелов. Хас быстро подозвал к себе Рустама, и они кратко о чем-то посовещались. А потом Мага увидел, как лицо Хаса на минуту исказилось гримасой, а затем на нем появился уже знакомый хищный оскал. Мага сразу сообразил, о чем подумал Хас. У него были схожие мысли: как там Василиса? Все ли с ней хорошо? Успела ли спрятаться? Самум дал короткую команду, и группа, рассыпавшись «трилистником», оставив в тылу англичан и немца, начала плавно окружать место, где, как предполагалось, могли прятаться нападавшие…

Там же, через час с четвертью. Майор Сергей Наумов, позывной «Хазар»

Сергей сидел на траве, держа на коленях еще не остывший от боя автомат. Перед ним сидел Хас, точно так же державший автомат и слушавший рассказ Хазара.

Битва кончилась так же внезапно, как и началась. На одном из направлений нападавшим удалось добиться локального успеха и ворваться в лагерь, учинив немалый переполох, но Хазар оперативно среагировал, сняв двойку Апача со своих секторов и отправив ее на помощь индейцам. Исход боя решило появление Самума с группой, которые с ходу расстреляли особенно колоритную группу индейцев, после чего минго сначала пришли в замешательство, а потом начали откатываться в «зеленку» под пулеметным и автоматным огнем. Хас дал команду не преследовать убежавших, но выставить усиленные посты, а затем подошел к Хазару и убедился, что все из его подгруппы целы и никто не ранен. Сергей заметил, что взгляд Хаса скользнул по лагерю, но, увидев знакомый силуэт, командир заметно подуспокоился и спросил у Томми Вильсона, не знает ли тот, кем были нападавшие.