Гранд Джордж - Другой мир. Степная угроза

Освобождённые купцы в крестьянских одеждах со следами крови на ней тоже искали своих лошадей, но честно признались, что таковых в подобии конюшни не оказалось. Мы также готовы были отпустить их вместе с двумя любыми лошадьми, но коммерсанты заявили, что потеряв своё имущество, остались без средств существования. Купцы не могли зимой без денег и еды добраться домой, ведь их дом находился далеко в Кварте. Изначально они также следовали в Игву, где собирались наладить сбыт зерна, которым торговали на юге, где этого товара было в избытке. Я предложил им отправиться в Игву вместе с нами, откуда они с первым же кораблём могли бы вернуться в Кварт. Бородатые купцы с радостью согласились.

Среди бандитов, оставшихся в живых, оказалось четверо раненых. Один умер почти сразу, остальным мы оказали первую помощь, потом связали им руки и ноги, а затем поручили их заботам женщин, которых те держали под замком. Эти несчастные женщины не смогли отыскать своих лошадей и отправились с нами, побоявшись идти пешком через заснеженный лес.

Мне показалось, что раненым разбойникам повезло, и они ещё поживут до суда в Каменце. Но позже выяснилось, что к тому времени, как мы приехали в таверну, три подопечных раненых бандита были найдены мёртвыми со следами удушения. Женщины делали вид, что они здесь ни при чём, но получалось это у них плохо. Я их не осуждал, возможно, теперь они смогут перевернуть эту ужасную страницу своего прошлого. Хотя вряд ли такое можно будет забыть. Скорее им придётся с этим смириться.

Оставалось разобраться с теми бабами, которым нравилось общество бандитов. Они с подозрением смотрели на нас, но оставаться одни в разбойничьем логове не захотели. Мы решили довезти их до таверны, а там пускай катятся на все четыре стороны.

Отдельного внимания заслуживали деньги, которые мы собрали с убитых и раненых врагов, а также те, что мы нашли в тайнике в дальней комнате под одной из шатающихся досок в полу. Всего у бандитов в меди, серебре и золоте обнаружился эквивалент трёхсот двадцати тысячам медных монет. Это соответствовало тридцати двум золотым монетам. Два золотых мы отдали родственнику герцога Малеха и предоставили ему самую приличную из лошадей, взамен той, что убили душегубы во время нападения из засады. Тот тоже пожелал ехать с нами в Игву и это несмотря на то, что Василий случайным образом нашёлся прямо тут. Я надеялся, что Сорен разговорит моего товарища. Но Васька, выглядевший подавленным, пробурчал, что, мол, мастеров, замки и ключи у себя за пазухой не носит.

Сорен не обиделся, а лишь широко улыбнулся, и тут же поморщился от боли – дала о себе знать разбитая губа.

Мой внутренний хомяк потребовал полностью перетряхнуть это гнездо разбоя и разврата. Потом мы долго грузили на три телеги, которые оказались у бандитов, мешки с продовольствием, товарами и одеждой. Сорена, крестьянок и девок к этому не привлекали, а сильно похудевшие купцы оказались слабой подмогой. Мы подчистили всё, что можно было унести, включая алкогольные напитки, посуду, оружие и инструменты. Хомяк блаженствовал и утверждал, что в хозяйстве всё сгодится!

Поздним вечером, под свет факелов, небольшой снежок и морозец мы вернулись обратно. Ещё на перекрёстке мы расстались с большинством наших временных попутчиц, а сами отправились дальше и заночевали в таверне. Молодые служанки, отлично знавшие погибшую дочку хозяина, долго плакали над её телом. Я наплёл им историю о том, что бедную девочку подстрелили душегубы, когда она пыталась убежать от них.

– К сожалению, мы не успели её спасти! – Закончил я свой рассказ. Василий молчал, предоставив мне право уладить проблему. Короче, я представил дело так, будто дочь хозяина, никогда не превращалась из жертвы насилия, в соучастницу преступлений банды душегубов, а по совместительству ещё и в любовницу главаря шайки разбойников. После этого тело девушки отнесли в её старую комнату.

А нас, как настоящих героев спасителей от злодеев и насильников, служанки согласились обслужить за счёт заведения: накормили, напоили и выделили место для ночлега. Наших новых и наших старых лошадей также накормили, и устроили до утра в конюшне при таверне. Мы не остались в долгу – вернули бочки с пивом, сбросили немного муки и мешков с овощами.

Утром нас снова накормили, напоили и помогли подготовить лошадей к переходу. Едва мы собрались отправиться в путь, как вернулся хозяин таверны. Он привёз мне письмо от Мстислава, в котором тот сообщал, что душегуба повесят завтра же на рыночной площади. А ещё воевода отправил в Тур гонца с ножом Зверя, моими расписками и сопроводительным письмом к герцогу, в котором упоминались мои подвиги. Я передал письмо Василию и посмотрел на хозяина таверны, тот только этого и ждал:

– Я всё сделал, как вы велели! Душегуба я сдал самому Мстиславу, про всё воеводе рассказал. – В этом месте молчаливый попуститель беззакония запнулся и смутился под моим строгим недоверчивым взглядом. Тут же опомнился и спросил. – А что с моей доченькой, вы нашли её?

– Нашли. – Я нахмурился.

Служанки, предчувствуя последующие события, закрыли рты платками, на глазах у них опять появились слёзы. Хозяин почувствовал что-то неладное, оглянулся, заметил служанок и спросил:

– Что с ней? Они обижали её? – Он обвёл испуганным взглядом заплаканных женщин, подумал, что ему лучше во всём разобраться самому и крикнул. – Где она?

Служанки покачали головами, и тут до бедного отца девушки стало доходить. Он бросился в таверну, какое-то время было тихо, а затем оттуда раздался полный горя и отчаянья крик несчастного отца. В комнате своей дочери он обнаружил её остывший бледный труп.

– Поехали!? – Решил за всех старший охранник.

Я кивнул, поскольку Васька уже находился внутри своей кареты, а все наши попутчики только и ждали приказа отправляться. И наш, увеличившийся за счёт купцов, Сорена, лошадей и новых телег, обоз тронулся в путь.

Как только мы оставили позади таверну, мрачные мысли отступили, я переключился на замечательные зимние виды. Ехать в тёплой купеческой одежде было очень удобно и комфортно, поэтому я не собирался пересаживаться в карету и ехал на Травке. Лошадка была счастлива, она то и дело посматривала на меня своими умными карими глазами, отчего мне хотелось её погладить и нашептать ей несколько ласковых слов.

А, кроме того, все мои мысли занимала Олеся: моя любимая, нежная и отзывчивая невеста. А ещё я думал про наш драгоценный плод любви, который вскоре должен был появиться на свет. Мне не терпелось повидать свою женщину, вручить ей подарки, показать те милые вещи, что я приобрёл для нашего ещё не рождённого ребёнка. Огорчал только предстоящий конфликт с тестем, который мы собирались углубить, отобрав у него очередные экономические рычаги правления Игвой.