Марик Лернер - Делай, что можешь [litres]

Второй оказался неожиданно сообразительным и резким. Его приятель еще только упал, а он прыгнул, как выпущенное из пушки ядро. Если б попал кулаком в лицо, наверное, снес бы с ног. Только у тигра реакция гораздо лучше. Пальцы перехватили за запястье, и рука сломалась с сухим щелчком. Глаза расширились от боли, и он невольно сделал еще шаг по инерции. Осталось лишь пропустить мимо, добавив ускорения пинком в задницу. Когда удар приходится на копчик, это очень больно. И последствия могут оказаться крайне неприятными. В последний момент удержался и не стал ломать шею. Не из-за человеколюбия – свидетели. Мой «любимый» капитан при желании способен пришить убийство и запаять на каторгу. Какие показания давать, он объяснит. А чтоб совсем уж запомнилось знакомство фартовому дураку, двинул на прощанье ворочающемуся по зубам, с удовлетворением отметив, как зубы брызнули. Аж на душе полегчало. И ведь не был прежде таким, вечно старался конфликт сгладить. Молодое тело, не иначе. Химия всякая и гормоны бурлят.

– Меня зовут Николай, – представляюсь, усаживаясь на нары.

– Лукичем кличут, – степенно сообщает старик.

– Иван.

– Угощайтесь, – протягиваю, как ни удивительно, уцелевший пакет с едой.

Мне ведь не жалко, просто поделиться одно, а отдать неизвестно с чего – другое. С кем хочу, с тем и ем. Уступать в таких случаях нельзя, моментально на шею сядут. Кто провел хоть малое время в интернате, казарме или ином мужском коллективе, прекрасно о том знает. Нормальное поведение с выяснением доминанта и прочими обезьяньими играми. Никогда не ходил в явных лидерах, но уж и не в хвосте. Может, потому и ученый не вышел, честолюбия не хватало. Хотя как сказать. Такие результаты – это ведь не Нобелевка, а золотая статуя в полный рост. Смешно, но некому сказать о своем величии.

– Благодарствуем, – чинно сказал Лукич, осторожно взяв булочку.

– Спасибо, – пискнул мальчишка.

Вот он жадно схватил и сразу вгрызся в еще свежую сдобу.

– Бери еще, не стесняйся.

– Не надо, – твердо сказал Лукич. – Много не ешь. Плохо может стать.

Я обернулся с невольным вопросом.

– Он три дня ничего не брал в рот, – объяснил старик. – От дядьки сбежал, тот его бил смертным боем, а домой в деревню возвращаться боялся. Отдали в услужение – терпи. К тому же у них самих ничего нет. С голодухи украл кольцо колбасы на рынке.

– Хозяин и сдал в полицию. За рупь!

А могли б и забить насмерть. Нравы здесь простые, и очень не любят любого рода жуликов. Правда, и те не всегда безобидны. Порезать тоже способны. Оттого и вражда крестьян, торгующих на рынках, с уголовными типами бескомпромиссная.

– Тогда да. Чуток и жидким запить. Ужина пока не было? – спрашиваю лениво, глядя на своих «крестников».

Тот, который получил заслуженную награду по яйцам, уже заблевал все у двери и корчится, давясь остатками из желудка. Второй лежит без сознания на боку, и грудь еле заметно ходит. Я взял с нар колоду карт и запустил в их стороны. Они красиво разлетелись веером.

– Скоро принесут баланду, – так же спокойно заверяет Лукич.

– Это хорошо, а то с утра не жрамши, уже в животе бурчит.

– Вряд ли вы будете это есть с аппетитом, – с еле заметной иронией сказал старик.

А чего это на «вы» называет? Внушаю почтение? Обычно незнакомые относятся с долей пренебрежения. Да, с виду здоровый лось и неплохо сложенный, старательно лепил себя, пусть почти не требовалось. Материал и без того удачный. Но лицо простецкое, и никто не примет за умудренного старца. Все мои восемнадцать лет прямо на лбу и написаны крупными буквами.

– Сильно похож на богатого, привыкшего к разносолам? – подсовываю Ване пирожные. – Потом съешь, – говорю.

Тот судорожно сглатывает остатки булки и берет осторожно наиболее помятые. Но все ж сразу два, глянув на поощряющее кивание.

– В первый раз в здешнем заведении никто не хочет.

– Ну, если совсем паршиво, можно попросить купить нечто сытное в ближайшем трактире?

– Вы, часом, не из регулярных посетителей сей юдоли? – слегка прищурившись, спрашивает.

– Ну что вы, – честно заверяю.

На губе сидел пару раз, один раз в яме за неимением тюрьмы в Конго на армейской базе за пьяную драку, но все это административные аресты. Рецидивистом меня назвать нельзя. Не считать же многократное превышение скорости и штрафы за неоплаченную парковку уголовными деяниями.

– Впервые удостоен великой чести.

– Уж больно спокойны.

– А я и не волнуюсь. Имело место небольшое недоразумение с должностным лицом. Я ему в лицо сказал, что он дурак. Вот обиделся мелкий начальник. Через день-другой выпустят.

– Я б не был так в этом уверен. Как раз мелкие начальники очень часто сильно злопамятные.

– Поживем – увидим.

– Скусно, – облизывая пальцы, измазанные в креме, доложил Ваня. Все ж не удержался и крем слизал. – Сладко. У нас сахар только вприкуску.

Лязгнула откидываемая заслонка. В ней появилась усатая морда дежурного.

– Приготовиться, – сказал привычно скучно и тут обнаружил валяющихся прямо перед носом типов.

– Это еще чего? – потребовал оторопело.

– В карты играли, – объясняю, – один передернул, кинулись драться. Еще и финку вынул вот тот, – показываю. – Могло до смертоубийства дойти! Ужас!

Полицейский похлопал глазами в тяжком раздумье, выматерился от души и, раскрыв дверь, присел возле страдальцев, стараясь не вляпаться во рвоту. Неумело пощупал пульс тому, который без сознания. Какие-то нравы у них совсем патриархальные. Не боятся, что притворяются и в заложники возьмут. Кто ж входит в камеру в одиночку к самым безобидным типам? А вдруг лажа и притворялись?

– Живой, – вздохнул с облегчением, когда тот открыл глаза как по заказу. – Чего случилось? – потребовал.

– Ык, – сказал очухавшийся глубокомысленно.

Похоже, общаться с ним долго не получится. Кажется, челюсть сломана.

– Ты, – второму, – отвечай!

– Не слышу, – просипел тот.

То ли не хочет при всех, то ли не соображает. Сотрясение мозгов я ему обеспечил с гарантией. Может, и барабанные перепонки пробил, на совесть врезал. А тут еще и внизу бо-бо. Наверняка все распухло и синее.

– Этих на нары, здесь протереть! – поднимаясь, приказал.

– Сделаем, начальник, – сказал Лукич. – Хавку-то принес?

– Корми вас еще, – без особой злобы сказал дежурный. – А тут ножиками махаете. – И с размаху пнул оглохшего сапогом в бок. – Мне за вас, суки, теперь взыскание получать!

– Так не было никакого ножа, – сообщил Лукич. – Кто ж его видел? А дрались, то ж жиганы, что с них возьмешь.

Дежурный посмотрел внимательно на всех нас по очереди.

– Вот и я говорю, не было. – И вышиб ногой финку в коридор. – Ты, – показал на меня, – взял жратву…