Александр Чернов - Противостояние [litres]

Сквозь пробоины медленно, но верно заливало румпельное отделение, так что вскоре руль пришлось поставить прямо, а рулевую машину выключить. Теперь «Адзума» мог дать не более 16 узлов на прямой. Большая частота вращения поврежденного вала грозила разрушить сальники его биением. Маневренность крейсера, с учетом поставленного прямо пера руля и необходимости осуществлять любой поворот исключительно изменяя обороты правой и левой машин, тоже оставляла желать лучшего…

К изумлению Фудзии, в дальнейшем русские повели себя весьма странно. «Аврора», уже почти обогнавшая «Ослябю» и которой сам бог велел пойти на добивание покалеченного японца, вдруг смирно и миролюбиво приняла в кильватер своего флагмана. Зато концевой транспорт, в котором сигнальщик опознал «Лену», продолжал преследовать «Адзуму» еще час. Нагло пристроившись по левой раковине, русский недокрейсер с 40 кабельтовых начал пристрелку из своих 120-миллиметровых орудий. Он даже успел добиться двух попаданий и сблизиться до 30 кабельтовых, когда Фудзии это надоело. «Адзума», рыскнув на курсе, слегка повернулся к преследователю левым бортом, открыв ответный огонь из казематных шестидюймовок. Но окончательно «Лена» отвернула только после того, как ей положили под нос пару чемоданов из носовой башни. Против восьмидюймового аргумента не смог возразить даже отчаюга Рейн. Не поддержанной «Авророй» «Лене» могло хватить одного попадания…

Для возвращения в Хакодате на «Адзуме» уже собирались начать жечь в топках котлов палубный настил. Но на закате дня броненосному крейсеру встретился японский пароход, который и поделился с ним углем.

Дальнейший путь русских кораблей до Владивостока проходил без приключений и встреч с противником. «Лена», встретившая отряд для снабжения его углем и проводки по хорошо известным ее штурманам фарватерам в минных полях, выполнила свою работу безукоризненно.

Из книги Бориса Николаевича Мартынова

„Ослябя“ на войне 1904–1905.

Записки старшего офицера броненосца»

Библиотека «Морского сборника», 1907 год

Вероятность появления японских миноносцев в этих глухих местах была небольшой, но все же решили не рисковать: при подходе к Курилам помимо 75-миллиметровок зарядили 10- и 6-дюймовые орудия сегментными снарядами. Наш адмирал с подходом к Курилам начал заметно нервничать, когда едва установленная беспроволочная телеграфная связь со вспомогательным крейсером «Лена», который должен был снабдить нас углем и провести до Владивостока, внезапно прервалась. Мы уже начали думать на японцев и, когда показался дым со стороны Итурупа, собирались отвернуть на восток, но наш разведчик «Алмаз» доложил, что видит трехтрубный пароход, который и оказался «Леной». Оказывается, у них поломался радиотелеграф, и ее командир решил ждать нас в точке рандеву у острова Итуруп, а если в тумане разминемся, то догнать нас в Корсакове. Но, к счастью, все обошлось благополучно.

Легли в дрейф и начали принимать уголь с «Лены», командиры судов отряда, а также ее командир Рейн были собраны у нас на «Ослябе». Очень рады мы были новостям с Родины и российским газетам, которых не видели уже с полгода. Оказалось, что Владивостокский отряд устроил демонстрацию у Сангарского пролива с целью отвлечь врага от нашего измотанного многомесячным крейсерством и переходом через три океана отряда.

Во время погрузки угля починили радиотелеграф на «Лене», наши машинные команды готовили изрядно износившиеся машины и котлы к последнему броску до Владивостока. К сожалению, состояние механизмов нельзя было назвать даже удовлетворительным. Машинам требовалась переборка, регулировка, текли трубки в холодильниках, их приходилось глушить. На борту не было приборов для определения солености котельной воды. И соленость эту приходилось определять на вкус. Но нет худа без добра, за время похода кочегары вполне обучились, и такого безобразия, как в Средиземном море (образование накипи и выход из строя котлов), благодаря примитивному, но постоянному контролю больше не повторялось. Сделали все, что смогли в таких условиях. И была надежда, что в случае необходимости «Ослябя» на час-два даст 16, а то и 16,5 узлов.

При проходе проливов было приказано держать пары на полный ход, но идти при этом только на 12 узлах. Старший механик возражал: при малой циркуляции воды в котлах идет интенсивное накипеобразование, но к его мнению адмирал и командир не прислушались.

Нам повезло, дувший свежий ветер разогнал туман, обычно имевший место быть в проливе Фриза между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды в это время. Благодаря чему отряд, не сбавляя 12-узлового хода, благополучно прошел навигационно опасное место и продвигался к проливу Лаперуза.

На рассвете 19 июля 1904 года вошли в пролив Лаперуза ближе к Сахалину, дабы не быть замеченными с японского наблюдательного поста на мысе Соя. Шли кильватерной колонной: «Алмаз» в 20 кабельтовых впереди, «Ослябя», «Аврора», «Смоленск», и замыкала строй «Лена» для охраны безоружного «Смоленска» от возможных атак миноносцев. Ветер почти стих, туман был полосами, временами накрапывал дождик. Видимость менялась от 30 до 100 кабельтовых. Минут десять по полудни с «Алмаза» сообщили о военном корабле с SW 210, предположительно противника, который опознали как «Нийтаку».

Адмирал приказал объявить боевую тревогу и нам сближаться полным ходом с ним, а «Алмазу» отойти в тыл. Главное было – не допустить этот японский крейсер до «Смоленска». Конечно, с «Нийтакой» вполне бы справилась «Аврора», но она, к несчастью, имела поломку в машине, и потому приходилось отгонять всякую мелочь «Ослябей».

Японец стремительно сближался с нами, что было не логично для легкого крейсера. Наконец, сигнальщики наши разглядели у него на носу башню. Значит, это был вовсе не бронепалубный крейсер, а броненосный или даже броненосец типа «Сикисима»! И нам с поломкой в машине у «Авроры» ни от того ни от другого не уйти.

Адмирал Вирениус вдруг успокоился и ничуть не напоминал теперь нервничавшего последнюю неделю человека. Решив принять бой с этим вражеским кораблем, чтобы спасти поврежденную «Аврору», он спокойно стоял на мостике и рассматривал врага в подзорную трубу. Только лишь спросил стоявшего рядом командира корабля капитана 1-го ранга Михеева: почему «Ослябя» так медленно набирает ход?

К сожалению, механики опять оказались не на высоте, несмотря на предварительную команду «держать все котлы под парами» и громадные клубы черного дыма, вырывающиеся из труб, «Ослябя» начал заметно разгоняться только лишь через 12 минут после дачи команды «самый полный вперед». По этой команде одновременно включили вентиляторы наддува воздуха в кочегарки, боевые динамо-машины и пожарные насосы, и эти довольно мощные механизмы забрали на себя часть пара котлов. Но мы понимали: кочегары сейчас усиленно шуруют уголь в топки, и через каких-то десять минут мы начнем ускоряться.