Флойд Гиббонс - Красный Наполеон

– Мы находимся в польском местечке Лаква. Мы позавтракаем здесь – фронт отодвинулся на запад, – все развивается так, как предполагал наш командующий. Спид, поспешите напоить ваши моторы, – скоро снова двинемся в путь.

Вскоре мы полетели, взяв курс на северо-запад. На западе виднелся густой ряд столбов дыма, вытянувшихся, словно нескончаемая аллея деревьев.

Незадолго до полудня мы спустились в Минске, где располагалась ставка действующей армии. Там я и составил сообщение, приведенное ранее. После отлета Биннея Бойер предоставил в мое распоряжение один из штабных аэропланов.

Русское наступление на запад развертывалось вдоль железнодорожных линий: Минск, Ленино, Буг и Каменец-Подольск. Вслед за инженерными частями, приводившими в порядок железнодорожное полотно, шли эшелоны.

Параллельно железнодорожному полотну шли бесконечные вереницы тракторов, поставленных на полозья. Сверху все это казалось каким-то переселением народов.

После обеда мы спустились в занятом польском селении Остроге, из которого была установлена непосредственная телефонная связь с Москвой. Бойер разрешил мне отослать вторую корреспонденцию, и я вызвал но телефону мое московское бюро и продиктовал сообщение Марго Дениссон.

При этом я упомянул о быстром продвижении красных войск вперед и о доблести польских улан, тщетно пытавшихся задержать неприятеля и оказывавших отчаянное сопротивление.

В своем сообщении я подробно описал методы наступления красных, растянувшихся по всему протяжению фронта; польская артиллерия не могла нанести им достаточно ощутительного урона. Упомянул я также о том, как были удивлены красные командующие армиями, когда обнаружили, что на ряде участков фронта отсутствовали проволочные заграждения. Наступление развернулось настолько неожиданно, что польские части не успели установить проволочных заграждений, хоть в их распоряжении и имелись мотки колючей проволоки.

Польша готовилась к возможному столкновению с Москвой с 1919 года, и все же наступление Карахана застало ее совершенно врасплох.

– Спид с вами? – осведомилась у меня Марго, приняв сообщение. Я сказал ей, что Спид вылетел в Ригу, и спросил у нее, что с Уайтом Доджем.

– Бедняга в отвратительном настроении, – ответила она. – Дело его еще не уладилось и его не хотят пропустить на фронт.

Несмотря на то, что Додж был моим конкурентом, мне стало жаль его. Но мое внимание было привлечено более важными событиями. Лишь поздно ночью я узнал о том, что СССР в этой войне с Польшей обрела союзника.

Маленькая, но боеспособная литовская армия выступила в поход, и операции ее были настолько согласованы с операциями Карахана, что можно было предположить, что она состояла под его командованием. По мере развития наступления красных литовская армия продвигалась к Вильно, городу, отторгнутому у Литвы в 1920 году.

Литва, порожденная Версальским договором и чувствовавшая себя в кругу остальных государств пасынком, решила самостоятельно отомстить за нанесенную ей польским соседом рану.

Пилсудский обратился с призывом к остальным государствам Малой Антанты: к Чехословакии, к Румынии и Югославии.

В соответствии с существовавшим договором, за которым скрывалась Франция, в Бухаресте, Праге и Белграде была объявлена мобилизация.

– Я раздобыл последнее сообщение неприятельского радио, – объявил Бойер, входя ко мне с листком бумаги. – Малая Антанта собралась на совещание в Праге и решила выступить на помощь Польше. Теперь игра начинается всерьез. Карточный домик Европы заколебался.

Я тут же заказал разговор с Москвой и сообщил Марго полученные сведения.

В ответ Марго объявила мне, что в Москве состоялись бурные демонстрации в пользу войны.

– По улицам проходят огромные массы народа. Демонстранты поют интернационал и носят портреты Карахана. Мобилизация, объявленная в государствах Малой Антанты, будет истолкована как дальнейший шаг капиталистического мира, направленный против Москвы.

Я повесил трубку и обратился к Бойеру:

– Что дальше?

– Ваш аэроплан находится здесь. (Мы находились в польском городке в Тарнополе). Мы сейчас вылетаем с главнокомандующим на юг.

На следующий день мы вылетели следом за аэропланом Карахана и полетели вдоль линии фронта на юг до Одессы и затем снова поднялись обратно. Ответ, данный Караханом на присоединение к польской армии румынских, югославских и чешских сил, последовал очень быстро и превосходил быстротой даже быстроту наступления на Польшу.

На протяжении трехсотверстной полосы от Тирасполя до Каменец-Подольска азиатская конница Карахана переправилась через Днестр и перешла в наступление.

Маленькие румынские гарнизоны на западном берегу реки тщетно пытались организовать сопротивление. Восставшие бессарабские крестьяне встретили наступавших, как избавителей, и еще более затруднили оборону страны.

Наступление красных развивалось с быстротой лесного пожара. Красные войска, поддержанные воздушными силами Карахана, двигались вглубь неприятельской страны, развертывая наступление вдоль железных дорог и шоссе. На севере войска Карахана завяли Черновины, главный город Буковины, на юге в Добрудже подняли восстание болгары и, выбросив красный флаг, заставили румын перенести часть войск на этот новый фронт.

Марго сообщила Биннею по телефону о том, что случилось в последние часы в Москве. Малая Антанта обратилась к Франции и Англии с призывом выслать в Черное море эскадру. В ответ на это Москва обнародовала соглашение, заключенное ей с Кемаль-пашой: Дарданеллы были минированы и проход иностранным судам закрыт.

Главным союзником Карахана была погода. Дороги были засыпаны снегом, затруднявшим передвижение французских грузовых автомобилей, тогда как красная кавалерия преодолевала это препятствие без труда.

В Румынии климат был мягче, но там на помощь наступавшим пришли бессарабские крестьяне и слабая организация румынской армии.

На десятый день после начала войны войска Карахана заняли столицу Румынии – Бухарест. Бойер и я немедленно же выехали в штабном автомобиле в занятую столицу и прибыли туда вслед за занявшей город кавалерией. Город так же, как и во времена мировой войны, когда его занял Макензен, сдался без боя.

В отеле „Афины“ мы должны были встретиться с Марго, которая должна была прилететь вместе со Спидом из Москвы.

Еще до их прибытия я имел возможность отправить сообщение в две тысячи слов о разгроме румынской армии и падении Бухареста. Мне это удалось сделать ври помощи радиостанцию Бухареста, потому что румыны в панике отступления не успели ее разрушить.

После обеда мы вылетели в Варшаву. Марго сидела рядом со Спидом за рулем, а я с Бойером склонился в кабинке аэроплана над картами. Неожиданно, к вящему своему изумлению, мы увидели рядом с вами Бинеея. Аэроплан летел на высоте тысячи пятисот метров.