Олег Таругин - Малая земля [litres]

На несколько минут в комнате повисло тяжелое молчание. Прислонившемуся к простенку меж окнами Алексееву говорить не хотелось (да и о чем, собственно?), понуро повесившему голову «есаулу» сказать было просто нечего, а хер майор лишь многозначительно хмурился, недобро посверкивая злым взглядом из-под насупленных рыжеватых бровей то на одного, то на другого. Видать, пытался просчитать, что именно задумал подлый русский и как себя вести дальше, дабы ненароком не отправиться раньше времени на встречу с прекрасными Валькириями. Ну, думай, фриц, думай, глядишь, чего умного в башку и придет…

Как ни странно, первым молчание нарушил казак:

– Слушай-ка, а вон насчет погон золотых – то ты сбрехал али как? Ответь, не подличай, ась? Чую, что так, что эдак, а всяко недолго мне жить осталось.

– Правду, – не стал запираться морпех – да и к чему бы, собственно? – И погоны вернули, и командиров теперь снова офицерами называют. Да и кресты Георгиевские никто носить не запрещает. Так что отстал ты от жизни, есаул! Ты, кстати, раньше-то в каком звании служил?

– Так есаулом-то и был, – криво усмехнулся тот, не глядя на морпеха. – Угадал ты, как в воду глядел. Вумный…

– Да не жалуюсь, – беззлобно огрызнулся Степан, чутко прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам. И где там этот мамалыжник запропастился, тут идти-то всего ничего. Ага, вот, похоже, и он – в коридоре затопали шаги нескольких человек. В дверь осторожно постучали.

Ну что ж, момент истины, так сказать. Если есаул – теперь уже без кавычек – соврал, все-таки подав караульному какой-то знак, сейчас в комнату ворвутся вооруженные солдаты, и все очень быстро закончится. Никакого особенного суперменства в том, что он достаточно легко справился с расслабившимся лейтенантом и не ожидавшим нападения казаком, не было в принципе – просто фактор неожиданности и неплохая боевая подготовка. С несколькими пехотинцами этот номер уже не пройдет, тупо возьмут количеством или попросту застрелят.

Кивнув казаку на дверь, Алексеев плавно перетек ему за спину, держа взведенный «люгер» в опущенной вдоль бедра руке. Мазнул быстрым взглядом по херу майору – ну, тут все нормально, сидит, как приклеенный, видимо, тоже дожидаясь развязки. Легонько пихнув «оберст-лейтенанта» (теперь уже в кавычках) в бок, сместился влево, чтобы его нельзя было заметить из коридора.

– Не толкайся, – буркнул тот, раскрывая дверь. – Сам знаю.

Вытянувшийся в проеме пехотинец о чем-то коротко доложил, после чего втолкнул в комнату пленных и замер на пороге в ожидании нового приказа. Руки парашютистов, в отличие от Алексеева, оказались связаны за спиной. Так вот отчего заминка возникла: небось подходящую веревку искали!

– Gut. Draußen warten. Schließe die Tür.

– Jawohl! [23] – Хорошо. Жди снаружи. Закрой дверь. — Так точно! (нем.)

Дождавшись, пока румын захлопнет дверь, казак молча отступил в сторону, позволяя десантникам разглядеть прижимающегося к стене старшего лейтенанта. Глаза бойцов синхронно расширились, уж больно неожиданным оказалась открывшаяся их взглядам картина. Не дожидаясь вопросов, морпех подхватил обоих под локти, увлекая за собой:

– Так, мужики, все вопросы потом, времени нет. Вон туда топайте, чтобы из окон не высмотрели, мало ли что. Миша, давай руки освобожу, а товарищу уж сам поможешь. Ты что румуну сказал? – Последняя фраза адресовалась, понятно, есаулу.

– Поблагодарил и распорядился ждать в коридоре. Иначе шибко подозрительно было бы.

– Нормально, принимается. – Степан наконец справился с туго завязанными узлами, хозяйственно запихав веревку в карман бушлата. Отшагнул в сторону, контролируя взглядом майора с казаком:

– Сержант, ну и чего застыл? Развязывай Ваньку, живее. Вон пистолеты лежат, вооружайтесь. Другого оружия пока не имеется, не успел местный арсенал захватить, уж не обессудь… Не понял, ты это чего?! – Алексеев оторопело уставился на направленный на него ствол. Освобожденный от пут младший сержант тоже схватил пистолет и, проверив наличие патрона в казеннике, скользнул в угол комнаты.

– Сговорился, гад? – зло выплюнул разбитыми во время прошлого допроса губами десантник. – А я ведь тебе почти что поверил!

– Сержант, мать твою, ты о чем вообще?! – рявкнул Степан, прижимаясь к стене. – Охренел?

– Да о том, как ты с этим вон, – Тапер дернул головой в сторону есаула, – мило беседуешь. И как он тебе отвечает. Переметнулся, сволочь? Или изначально на них работал?

Морской пехотинец мысленно застонал.

Нет, старшего сержанта понять можно – видел, что казачки местные с его товарищем сделали. Да и всплывшая в памяти фраза, произнесенная во время знакомства в сарае и касающаяся местного «атамана», отличившегося особой жестокостью, внезапно стала понятна: Тапер узнал оберст-лейтенанта. С которым, по его мнению, Степан сейчас «мило беседовал». Вот и решил, что старлей – фашистская подсадка. Сгоряча, понятное дело, решил, не подумав, но от этого не легче. Да уж, ситуация… а время-то идет, часики тикают, и каждая потерянная минута – отнюдь не в их пользу. Да и есаул подозрительно напрягся, незаметно (ну, это ему так кажется) отступая к двери – в отличие от хера майора, он-то все сказанное отлично понимает. А сбежать для него сейчас – идеальное решение проблемы. Останется только сделать так, чтобы никто из присутствующих не уцелел – сообщить, допустим, что пленные убили майора с лейтенантом и захватили оружие, да закинуть внутрь парочку гранат…

– Миша, вон туда глянь. Угу, налево. Убитого фрица видишь? И как он в мое предательство укладывается? Или пистолет в твоей руке? Думаешь, не заряжен? Зачем тогда на меня направил? Да и Ванька вон затвором клацал, поди, убедился, что и магазин полный, и патроны боевые. Короче, кончай дурить, сержант! Мозги включи!

Морпех взглянул на есаула, еще больше повысив голос:

– Тебя это тоже касается! Сядь на диван, руки поверх спинки, ноги вытянуть. Живо!

Метнувшийся к лежащему под стеной немецкому лейтенанту Дмитрук подтвердил:

– Мертвый он, тарщ старший сержант, мертвее не бывает! Голову ему проломили, вона какая лужа под затылком натекла. Не врет, значится.

– Ну, допустим, – сквозь зубы буркнул, продолжая буравить лицо старлея недоверчивым взглядом, парашютист. – А с этой белоказачьей сволочью ты каким-таким образом договорился-то?

– Да просто поставил перед фактом – или прямо сейчас следом за лейтенантом отправиться, или пожить еще немного, – пожал плечами морпех. – Нетрудно догадаться, что он выбрал второе. Миша, может, хватит уже фигней маяться? Ты ж воздушный десантник, а туда абы кого не берут. Вас ведь не только воевать учили, но и факты анализировать! Вспомни, о чем я тебе в сарае рассказывал, да просчитай ситуацию! Нашел, блин, предателя…