Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том V [litres]

– Пожар! Там чуть дальше черная лестница, бегите по ней на улицу. Парадная уже вся в дыму!

Трясу головой якобы спросонья, хватаю со стула джинсы и шустро натягиваю их. Сую босые ноги в ботинки. Женщина кидает мне пальто с вешалки и выталкивает в коридор. Что ж, этой одежды вполне хватит, чтобы не простыть, но выглядеть достоверно. Я бегу по коридору в указанном направлении и по пути тоже стучу во все двери. Какие-то уже распахнуты, некоторые приходится выбивать с ноги – там пьяные цековцы спят крепким сном. Я стаскиваю их на пол, с удовольствием луплю по щекам, приводя в чувство. Шум в особняке все нарастает, первый этаж уже прилично так полыхает. Мы с прибежавшей на подмогу прислугой вытаскиваем сиятельных алкашей на черную лестницу, а потом и на снег. Кто-то уже и сам выбрался на улицу. Вдали слышны завывания пожарных машин.

– Ты их считал?! – Какой-то пожилой мужик в военной форме хватает меня за плечо. – Все тут или кто еще в доме?

– Да я даже не знаю, сколько их всего! Я здесь в гостях. Но вроде бы все двери по дороге я вышиб и комнаты проверил, никого не забыл. А что вообще случилось?

– Допились, б…! – Мужик зло сплевывает на снег. – В камине огонь не потушили, и, видимо, горящее полено из него выпало. Предупреждал же, сто раз просил!..

Я закашливаюсь, пытаюсь сфокусировать взгляд на жмущихся друг к другу полураздетых консультантах. Видок у всех еще тот! Хотя я и сам, наверное, выгляжу сейчас немногим лучше. Тру снегом шею и уши, чтобы прийти в себя. Следующей пригоршней обтираю лицо. Немного помогает. Кого же здесь нет? Еще раз вглядываюсь в потерянные лица цековцев, на которых всполохами играют отсветы пожара. Нет Яковлева. Гашу первый естественный порыв броситься в пожар за «могильщиком СССР». Нет, не стоит он того. И вместо этого я иду отогнать свою машину от входа, чтобы она не мешала пожарным.

Прости, Александр Николаевич, но за тобой я в огонь не полезу! Мне еще страну спасать от твоих подельников, а ты свой выбор сделал, когда на ЦРУ подписался работать…

Приезжают пожарные, начинают тушить огонь. Нас всех просят не мешаться и вообще пройти в отдельный флигель для снятия первичных показаний. Погиб ответственный сотрудник ЦК – понятно, что будет возбуждено уголовное дело по факту возникновения пожара и проведено тщательное расследование трагического происшествия.

Растерянные погорельцы неорганизованной толпой потянулись к указанному флигелю, расположенному справа от главного дома. Там в тепле мы с хмурыми лицами рассаживаемся за длинным столом в чьем-то кабинете. Нам выдают листы бумаги и ручки, просят по возможности подробно описать события, предшествовавшие пожару.

Бурлацкий недовольно посматривает на пожарное начальство в чине майора и вовсе не спешит выполнять его указание. Не возражает, но и не торопится. Словно ожидает еще чьего-то прибытия. Остальные, глядя на него, тоже выжидают. Понятно, что все они предпочли бы объясняться со следователем из совсем другого ведомства. Я подвигаю к себе лист бумаги, но натыкаюсь на предупреждающий взгляд Бурлацкого – он едва заметно качает головой: мол, не нужно суетиться, юноша!

И действительно. Минут через пять в кабинет бодрой походкой заходит подтянутый, седоватый мужчина в штатском, с портфелем в руках. От него ощутимо повеяло гарью, – видимо, он уже успел побывать на месте пожарища и пообщаться с бойцами. Показывает майору удостоверение и сообщает, что дело передано в другое ведомство. Следствие будет вести КГБ, поскольку данный объект находится под охраной сотрудников девятого управления. Майору остается только покинуть помещение под пристальным взглядом комитетчика.

– Давайте для начала познакомимся, товарищи, – комитетчик достает папку из портфеля и раскрывает ее перед собой, собираясь записывать показания, – полковник следственного отдела КГБ Брусенцов Николай Ильич, я буду вести это дело. Попрошу всех по очереди представиться.

Ух, ты… целый полковник примчался. Хотя чему тут удивляться? Сгорел охраняемый объект и погиб далеко не рядовой партиец. Да еще на рабочем месте, так сказать. Консультанты по очереди называют свои фамилии и должности. Все они, естественно, сотрудники ЦК. Наконец, доходит дело и до меня.

– Алексей Русин. Заместитель главного редактора журнала «Студенческий мир».

Полковник едва заметно морщит лоб, словно пытается что-то вспомнить, и, видимо, все-таки вспоминает. Потому что в его взгляде мелькают узнавание и удивление. Мол, а тебя-то, парень, как сюда занесло?! И в курсе ли генерал Мезенцев? Бурлацкий замечает его реакцию, но истолковывает по-своему. Спешит ему пояснить:

– Алексей не входит в нашу рабочую группу и не является моим сотрудником. Он просто приезжал сюда по делу, припозднился немного и поэтому остался переночевать.

– Понятно. Как руководитель группы… в двух словах поясните, пожалуйста, что здесь произошло сегодняшней ночью.

– Все как всегда. Мы поужинали, потом долго беседовали, обсуждали разные рабочие моменты. Затем пошли спать.

– Все одновременно разошлись?

– Нет. Кто-то раньше ушел, кто-то позже. Мы втроем, с товарищами Арбатовым и Шахназаровым, ушли предпоследними, а Александр Николаевич Яковлев еще задержался в зале после нас. Как долго он там пробыл, не знаю. Я быстро уснул и не слышал, когда он вернулся в свою комнату.

Все названные им согласно кивают, типа: да, все верно, так оно и было.

Что?! У меня натурально челюсть отвисает от такого беспардонного вранья! Я просто в шоке. Так быстро, буквально на ходу сориентироваться и дружно перевести все стрелки на погибшего Яковлева, назначив его виновным за пожар?! Охренеть! И ведь ни у кого из этой троицы даже мускул на лице не дрогнул – врут как дышат!

– Хорошо, – кивает полковник, – теперь давайте проясним, как так получилось, что товарища Яковлева не разбудили?

Все пожимают плечами и переглядываются. Я, как школьник, тяну руку.

– Персонал разбудил всех. И в двери они стучали до тех пор, пока им не открывали. Меня, например, сонного силком вытолкали из комнаты, даже толком не дали одеться и собрать вещи. – Я распахиваю пальто, показывая полковнику свой голый торс. – Задымление на втором этаже уже было, но еще сохранялась довольно хорошая видимость. Двери всех комнат были распахнуты настежь, и сразу было видно, есть ли там кто. Мне кто-то из персонала показал, в какой стороне находится черная лестница, ведущая на улицу, и по дороге к ней я тоже заглядывал во все комнаты, чтобы убедиться, что там никого нет.

– То есть персонал действовал по инструкции?

– В общем, да. Я сам помогал им выводить людей.

– Не все могли идти сами? – тут же делает стойку полковник. – Почему?