Владимир Поселягин - Уникум [litres]

– Держите, – протянул я наган главврачу. – Оружие придуркам не игрушка.

– Грубо, но спасибо вам, – забрав оружие, кивнул тот.

– Пульса нет, – быстро сказал второй врач, что проверял политрука. Тут же начали реанимационные действия, но они не увенчались успехом. Похоже, мой удар по и так повреждённой черепушке политрука окончательно сделал его в корне не живым.

Я стоял в стороне, прислонившись левым плечом к стене, и с интересом наблюдал за происходящим. Когда же врачи расписались в своём бессилии и укладывали тело политрука на носилки, я оторвался от стены и в тишине, что на миг образовалась, сказал:

– Да, правду говорят: если человек идиот, это надолго. Товарищ военврач, я в палате буду, если следователи придут.

– Придут, – вздохнул тот.

Что есть, то есть, по сути это непреднамеренное убийство, и я могу схлопотать если не срок, то серьёзное понижение в правах. Тем более он из политуправления, а эти за своих любому глотку перегрызут. Размышляя, посмеют ли тронуть ГСС – хотя кого я обманываю, не раз трогали, кто им тут помешает? – я вернулся в библиотеку, сдал пачки газет и направился к себе. Так как приближалось время ужина, то у меня был запланирован музыкальный час. Вот и стал наигрывать, и у нас стали собираться ходячие из других палат. Я активно разрабатывал мелкую моторику и саму руку, и аккордеон для этого самое то. Вообще, мне, как герою, отдельная палата положена, и в госпитале такие есть, но я отказался от неё, с парнями остался. Вот уж кто горячие поклонники моих исполнений.

Выдержал час, пока рука не заболела, но врачи не останавливали, ещё и говорили, чтобы усиливал нагрузки, рука быстрее восстановится, так что, играя резиновым мячиком, я направился за санитаркой в сторону кабинета главврача. Следователь уже прибыл, вот и до меня очередь дошла. А он мне понравился, видно, что профессионал своего дела, быстро во всём разобрался, так что, прочитав свои показания, я расписался и был отпущен, состава преступления тот не видел, оформлял всё как несчастный случай.

В общем, я с облегчением вздохнул и начал готовиться к выписке, когда дня через три после этого инцидента, зайдя в палату, я вдруг обнаружил, что какой-то хмырь в форме военной прокураторы роется в моей тумбочке. Парни из лежачих с хмурым видом наблюдали, что тот делает.

– Не понял. Ты ещё кто такой? – возмутился я.

– Старший следователь Московской военной прокураторы военюрист третьего ранга Карпович, – разгибаясь и вставая, сообщил тот, мельком открыв и тут же захлопнув корочки.

– Парни, вы свидетели, что неизвестный в форме военюриста что-то подкинул в мою тумбочку. Иначе бы он проводил осмотр с ордером из суда и с понятыми. А раз этого не было, бандит в форме. Олечка, зови главврача, пусть вызовет сотрудников милиции. Мы тут бандита поймали.

– Сейчас, – взмахнув полами халатика, та рванула прочь прежде, чем этот Карпович открыл рот. Открыл тот его позже.

– Вы что себе позволяете?! – сорвался он на фальцет.

– А вы что себе позволяете? Я на вас жалобу подам. Если вы действительно сотрудник прокуратуры, в чём я сомневаюсь, да и удостоверения я не видел, то действовали бы по правилам и инструкциям. А то, что вы там чем-то помахали, доказательством не является. Итак, что вы мне подкинули в тумбочку?

Тут как раз главврач подошёл, да и другие свидетели были. Удостоверение проверили ещё раз, вроде настоящее, и я попросил при свидетелях проверить, что тот мне подкинул. Я извлёк всё, раскладывая на койке, и, к своему удивлению, ничего лишнего не обнаружил, все мои вещи, кстати трофейные, были на месте. А вот Карпович странно светился и попросил засвидетельствовать моё имущество, подал бланк осмотра и провёл все процедуры. А так оказалось, что он открыл дело о гибели старшего политрука по вновь открывшимся обстоятельствам. По каким, он не сообщил, но я главный подозреваемый, на этом ушёл, но, похоже, неприятности меня ещё ожидают. Я особо не переживал, всегда плыву по течению, редко против, только когда меня взбесят, так что будь что будет.

На следующий день, когда я отдыхал после обеда, за мной пришли Карпович и трое солдат с постановлением о задержании. Как интересно. Главврач, изучив постановление, лишь развёл руками. Тут его власти нет. Так как я прохожу лечение, то меня отвезли в тюремную больницу. Вещи все мои забрали по описи, и тут же возник скандал. Награды мои получить не смогли. Главврач разводил руками, он ещё вчера выдал их мне, о чём стоит на бланке выдачи моя подпись. Что есть, то есть, я уже имел разрешение гулять по городу, форму кладовщик выдавал по первой просьбе, так что я забрал награды и, посетив дом Светланы, забрал документы и всё из тайника и перепрятал. Схронов в Москве на чердаках мне известно множество, вот в один бесполезный и убрал. Всё равно там бумажные царские деньги, освободил от них, выкинув в мусорный ящик в соседнем дворе, а свои вещи и оружие в этот тайник убрал. Светлану подставлять не хотел, она моё слабое звено, вот и обезопасил её таким образом. А свои награды этим упырям в потные ладошки отдавать я не собирался. Пускай ищут. Так и сказал: ищите. Всё, что найдёте, ваше.

В палате было две койки, обе свободные. Устроился на той, что у правой стены – у левой, мне кажется, ветерок был, пусть снаружи жара донимает, но на сквозняке спать я всё же не желаю, – и стал как бы лечиться. Если проще, тут лечение отсутствовало напрочь. Врача я только на третий день увидел, да и то, особо не осматривая, он махнул рукой и ушёл дальше бухать. Алкаш. Хорошо, что я сам зарядку делаю и руку разрабатываю. Из вещей мне выдали кружку, ложку и тарелку, вот и всё. Остальное не положено, включая аккордеон. Кстати, иногда мелодии доносятся, у меня слух-то хороший. Это на моём аккордеоне играют, суки.

Три дня меня мариновали в палате, я не тратил время зря и активно восстанавливал тело. Видимо, думали понервировать меня, но не на того напали, мне на всё пофиг было. Только на четвёртый день всё же вывели из палаты и сопроводили в кабинет, тут же в тюрьме, где я находился. Следователем ожидаемо оказался Карпович. Знаете, есть люди, которые бесят, не нравятся с первого взгляд, для меня Карпович был из этой когорты. Он стал расспрашивать о моём участии в разных операциях, но я молчал, общаться с ним не хотел, тот похмыкал, дал попробовать расписаться мне на двух допросниках, потерпел фиаско и, ещё с полчаса промариновав меня и поняв, что мне всё фиолетово, приказал отвести обратно. Странно, что костоломов не использовал.

А на следующий день меня отвезли в суд. Уже через десять минут завели в зал, где было всего человек десять. Кстати, и адвокат мой был тут же, которого я ранее в глаза не видел.

– Обвиняемый, вы согласны с теми обвинениями, что вам предъявлены? – строго глядя на меня, спросил судья.