Александр Башибузук - Генерал-губернатор [СИ]

После ужина, подробно расспросил айна и Луку, но ничего нового они не сообщили – просто интуитивные подозрения – не более того.

Перед сном, я уединился в своем кабинете, для того, чтобы поработать с документами и немного поразмыслить над сложившейся ситуацией. Которая мне все больше не нравилась и которую я был склонен соотносить с появлением в городе Сиднея Рейли.

Тем белее во входящей корреспонденции нашлось письмо от Массино, где он предлагал мне обсудить кое-какие дела, причем в списке присутствующих на встрече, отметил гребанного англичашку.

– Настало время предложений? – мысль прозвучала вслух. – От которых, я не смогу отказаться? Ну что же, увидимся. Но сначала надо проверить связь Рейли с эсерами, которые тоже вдруг нарисовались в Марселе. Сегодня ночью мафиози с ними разберутся…

В коридоре послышались шаги, а через несколько секунд в кабинете появилась Майя.

– Надеюсь, ты не откажешь в визите собственной жене? – преувеличенно холодно поинтересовалась она.

Я улыбнулся.

– Сейчас поищу вас в списке, мадам…

– Александр Христианович Любич!

– О, прекрасная пери, услада моей души… – я встал и обнял жену.

– Я скучала… – Майя прижалась ко мне. – Очень…

– Я тоже. Кстати, ты в курсе, что у Мадины появился сердечный дружок?

– Конечно, в курсе.

– И зачем тащить этого пацана к нам?

– Ты не понимаешь… – Майя вздохнула. – Далеко не факт, что из этих отношений что-то получится – она просто хочет поделиться с нами своим первым выбором. Мад очень важно наше одобрение. Или наоборот.

– Понятно. Хорошо. Но у вас всего десять дней. Уже девять. Выбирайте время. Но встречу проведем по моим правилам. Поглядим, что за женишок.

– Саша…

– Не переживай, не спугну. И уж извини, до отбытия в Америку, вам придется посидеть дома под охраной.

– А что после Америки? – Майя заглянула мне в глаза.

– Оттуда сразу в Россию. Но не факт, что я вас возьму с собой. Вокруг начинает твориться черт знает, что.

– Куда ты – туда и мы, – твердо ответила Майя. – Этот вопрос не обсуждается.

– Еще как обсуждается. Но хорошо, я подумаю, а пока марш в спальню. Раз-два, раз-два… Ай, ну зачем драться…

Произошедшее ночью придется опустить из цензурных соображений. Выспаться не удалось, но уже к восьми утра, я был в городе. В свой головной офис, прибыл как Александр де Лавардан, а из него вышел уже в совсем другом облике. Кепка, тужурка – обычный обитатель рабочих окраин Марселя.

Попетлял по городу, проверился несколько раз, а потом отправился в Старый порт, к грузовым причалам.

Приметил возле одного из дебаркадеров [15] Дебаркадер – представляет собой плавучую пристань, причальное сооружение в виде стояночного судна или понтона, стационарно установленное (обычно в речном порту) и предназначенное для стоянки грузовых и пассажирских судов. морду знакомого корсиканца и подошел к нему.

– Взяли ночью, дон Александр, – Франческо, один из капореджиме [16] Капореджиме (от итал. caporegime – глава «команды», часто сокращается до капо) в терминологии итальянской мафии – представитель одной из высших «ступеней» в криминальной лестнице, который подчиняется непосредственно боссу криминальной «семьи» или его заместителю. Сальваторе Греко, зло сплюнул. – Всех взяли чисто, но к ним неожиданно заявился еще один. И этот сын шлюхи успел прострелить плечо Альфредо, а Паоло выбил глаз рукояткой пистолета.

– Я окажу помощь родным пострадавших. А сейчас веди. Сначала к этому резкому… – потери корсиканцев меня абсолютно не волновали, но прыть клиента удивила. Ну-ну, сейчас глянем, кто тут такой дерзкий.

Пленным оказался худощавый мужчина средних лет, еще довольно молодой, но уже начавший лысеть. Судя по внешности, явно славянин. Он сидел в одной из кают, привалившись спиной к стенке. Руки и ноги были связаны, а лицо сильно разбито, но испуганным он не выглядел – скорее отрешенным.

Мазнув по мне взглядом, пленный равнодушно уставился в пол. Узнал он меня или не узнал, я не успел понять – мужчина отлично владел собой.

Корсиканцы поставили в каюте стул и испарились.

Я присел, немного помолчал, достал портсигар, неспешно раскурил сигару и раскрыл паспорт незнакомца.

– Томашевич Адольф, русский подданный. В таком случае, думаю, вы не будете против, если мы пообщаемся на русском языке.

Пленный никак не прореагировал на мои слова. Даже не пошевелился.

– Боюсь, подобное поведение ни к чему хорошему не приведет… – я порылся в памяти и неожиданно вспомнил, что, исходя из досье Свиньина, Томашевич Адольф, один из псевдонимов… черт побери, Савинкова Бориса Викторовича, на данный момент, лидера Боевой организации эсеров. Ныне убежденного врага царской власти, а в будущем непримиримого борца с большевиками. При этом, талантливый писатель, произведения которого я читал еще до того, как меня начало носить по эпохам. Савинков попортил очень много крови красным, но закончил плохо – взяли его, как и Рейли, в результате гениальнейшей операции… если не ошибаюсь, она называлась «Синдикат 2». Фильм такой еще есть. И в «Хождении по мукам» Толстого, Савинков упоминался. Да много еще где. Историк их меня как из барана оруженосец, но фильмы и книги спасают. Тем более, этим периодом истории я интересовался не в пример серьезней, чем Средневековьем. Серьезная личность, очень серьезная и в чем-то даже легендарная. Правда закончил Савинков плохо – выбросился из окна ОГПУ. Н-да… крупняк косяком пошел. Сначала Рейли, а тут и Савинков собственной персоной. Но откуда он здесь взялся? Среди эсеров, обосновавшихся в Марселе его не было. Так вот же, среди вещей билет из Парижа. Приехал координировать действия? В том числе и с Рейли?

– Что вам от меня надо? – наконец заговорил Савинков.

– У меня такой же вопрос, Борис Викторович, – я спрятал документы в карман. – Что Вам от меня надо?

– Я вас не знаю, – равнодушно ответил пленный.

– Александр де Лавардан… – я снял кепку. – К вашим услугам.

Савинков едва заметно напрягся.

– Борис Викторович, не вижу нужды запираться. Я знаю кто вы, вы знаете кто я. И оттого, насколько мы быстро проясним наши отношения, будет зависеть ваша судьба. Не только ваша, но и ваших соратников. Право слово, мне не хотелось бы приказывать их казнить. Итак, ваше решение? Ну что же, жаль. Маурицио, вспорите живот первому…

– Не надо… – нервно бросил Савинков, с ненавистью посмотрев на меня. – Я буду говорить.

Ну вот, а ларчик просто открывался. У каждого человека есть слабое место, порой оно далеко спрятано, но, если его отыскать, язык развязать очень просто. Н-да, цивилизованность явно не пошла на пользу людям. В Средневековье, если бы я угрожал, к примеру, какому-нибудь баннерету, что казню его людей, тот бы рассмеялся мне в лицо. Умереть за своего господина – это долг любого вассала. А тут, весь такой серьезный и легендарный, а поплыл на мелочи.