Виктор Тюрин - 1918 год: Расстрелянное лето [litres]

«Где Кирпичников?» – ответ на вопрос, который я задал самому себе, я знал, но все равно надо было проверить. Моя забота о проводнике, в первую очередь, была заботой о самом себе. Он был моим проездным билетом, а теперь у меня оставалась надежда только на липовое удостоверение сотрудника Царицынского ЧК. Вот только в связи с покушением на московскую комиссию шум поднимется большой, а значит, всех пассажиров ждет очень тщательная проверка, которую я вряд ли пройду. Именно поэтому я отправился посмотреть, что случилось с Кирпичниковым, хотя никаких иллюзий насчет его судьбы не питал. Зайдя в вагон, сразу насторожился, так как впереди кто-то надрывно стонал.

«Не добили. Странно».

Двери почти всех купе были открыты настежь. Быстро прошел вперед. Первые четыре купе были совершено пусты. Судя по царапинам и полосам, оставшимся на полу, здесь стоял груз, который везла комиссия. В одном из них вповалку лежало три трупа – два чекиста и проводник. Их просто забросили сюда, чтобы расчистить проход к двери. Все что мне было надо, я нашел. Развернувшись, уже собрался уходить, как вспомнил об универсальном ключе. Забрав его, заодно прошелся по карманам чекистов. Их уже обобрали бандиты, но, похоже, делали это небрежно или в спешке, так мне удалось нащупать в специально пришитом внутреннем кармане довольно ценную бумагу. Мандат, выписанный на помощника командира особого отряда Медведева Василия Федоровича, дающий особые полномочия, но особенно интересным в ней было то, что этот особый отряд находился в Москве. Вернувшись в свой вагон, я с некоторым удовлетворением отметил, что коридор чист, а купе закрыты. Никто не хотел умирать раньше времени только потому, что наступило время, когда человеческая жизнь ничего не стоила.

Рано утром, только начало рассветать, поезд подъехал к станции Скопино. Выйдя из купе, я открыл в тамбуре дверь, дождался, когда поезд снизит скорость, скинул мешок, потом спрыгнул сам. Вскочив на ноги, почистился, закинул мешок за плечо и пошел пешком в сторону вокзала. Обойдя узловую станцию кругом, я только подошел к ней со стороны поселка, как сразу заметил нездоровую суету в районе вокзала. Обогнав меня, на привокзальной площади затормозили легковой автомобиль и грузовик, из которого выскочило полтора десятка человек с винтовками, которые бегом кинулись к дверям вокзала. Следом за ними из легкового автомобиля вылезли три человека в фуражках и торопливо зашагали в сторону вокзала.

Уезжать я собирался этим поездом, только в другом вагоне, поэтому торопиться мне было некуда. Я не знал, что местные чекисты будут делать с вагоном, но пока будут проводить следствие и опрашивать пассажиров, пройдет немало времени. Для начала мне надо было где-то поесть, так как продукты, которые вез с собой, использовать мне пока не хотелось. Я прошелся взглядом вокруг себя. Несколько заколоченных досками киосков с наполовину стертыми названиями, которые говорили, что здесь когда-то торговали пирогами, шашлыками и пивом.

«На вокзальный буфет можно не рассчитывать, – подумал я, глядя на народ, который сейчас толпился у входа в здание вокзала, которое, похоже, было перекрыто чекистами, – значит, пойдем в поселок».

Спустя час я уже знал, что в магазинах хлеб и большая часть продуктов идут по карточкам, а то, что предлагали в местной столовой, суп из селедки и непонятная бурая каша с лошадиными мослами, меня не соблазнило. Нет, мне в той жизни приходилось есть всякие, на первый взгляд, несъедобные продукты, но там стоял вопрос о выживаемости, а сейчас разговор шел только об экономии. Для интереса решил зайти на местный стихийный рынок, посмотреть, чем там торгуют. Местный ассортимент продуктов и рядом не стоял с рынками Украины и Ростова. Походил по рядам, поспрашивал цены и решил, что лучше обойтись своим провиантом. Найдя лавочку в спокойном месте, я сел и позавтракал своими запасами. Насчет продуктов сильно не переживал, так как перед тем как покинуть поезд, внимательно осмотрел служебное купе. Судя по поведению проводника, нетрудно было догадаться, что у такого хитрого и жадного мужика должен быть свой бизнес, причем связанный с продуктами. Я угадал. Об этом мне сказали два круга колбасы, приличный шмат сала, три буханки хлеба, два мешочка с крупами и мешочек с сахаром. Так как мой мешок за последние сутки прилично похудел, то я не замедлил набить его найденными продуктами до отказа. Насытившись, я аккуратно завернул в газету треть круга недоеденной колбасы, отдельно хлеб, после чего сунул их в мешок и направился в сторону вокзала. Не стал проходить через само здание, хотя судя по тому, что народ ходил свободно через здание вокзала, следственные мероприятия уже закончились, а обошел его сбоку. Вот только вышел я из-за угла, как увидел, что мне навстречу несется толпа людей. На какое-то мгновение растерялся, но в следующую секунду понял по котелкам и чайникам в руках людей, что это народ с поезда, которых все это время проверяли и допрашивали местные органы безопасности, сейчас бежит за кипятком к каменному домику под названием «кубовая». Я торопливо отошел подальше в сторону, когда к крану стала выстраиваться, крича и переругиваясь, очередь из пассажиров. Дамы в шляпках, бабы в платках, мужчины в костюмах и солдаты, заросшие щетиной и в грязных гимнастерках. Бросил взгляд на перрон. Около вагона, где произошло убийство комиссаров, стоял часовой. Рядом с ним лежали носилки, а в сторонке курило четверо санитаров с красными крестами на белых повязках. Сразу заметил, что если народ толкался, суетился и шумел у других вагонов, то здесь словно была проведена граница. Люди только бросали в сторону вагона, где произошла трагедия, любопытные взгляды, но при этом предпочитали держаться на приличном расстоянии. Недалеко от вагона стояла группа арестованных пассажиров под охраной шести красноармейцев. Рядом с арестованными стояли двое чекистов, один из которых просматривал стопку бумажек-документов, держа их в руках, а второй задавал вопросы задержанным. Лица у обоих чекистов были словно у сторожевых псов. Только дай им команду, и сразу вцепятся в горло. Дело было слишком громким, чтобы его замять, поэтому они уже сейчас искали того, на кого можно свалить хоть часть вины. Мне не хотелось мелькать у них перед глазами, а значит, надо было погулять еще часик. Только я так решил, как почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулся. На меня смотрела стоящая в очереди весьма симпатичная девушка, которую я вчера спас от неприятностей. Хорошая фигурка, живые глаза.

«Лет семнадцать-восемнадцать…» – прикинул я на глаз возраст девушки, подходя к ней.

– Здравствуйте, – поздоровался я.