Сергей Протасов - Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега [сборник litres]

Ближе к вечеру разгруженный «Неджед», охраняемый миноносцами и тремя эсминцами Матусевича, миновал минированные воды. Хотя набиравшим силу штормом сорвало вехи протраленного фарватера, по береговым створам благополучно вышли на безопасные глубины. Японские дозорные суда, как обычно при появлении многочисленного отряда наших легких сил, отошли к Ару-Сому и уже не контролировали устье Цусима-зунда. Смеркалось. Пароход, гарантированно не видимый ими, подняв английский флаг, двинулся на юг, от южной оконечности Цусимы повернув к корейским шхерам. В то время как эсминцы направились домой в Озаки, расставшись с миноносцами, уходившими на север. Японцев у Цусима-зунда видно не было.

Почти сразу «Двести девятый» отделился и также направился в базу из-за неисправности в машине. Погнуло шатун. Три остальных продолжили движение, обстреляв две встречные шхуны, быстро скрывшиеся в направлении корейского берега. Из-за дождя видимость была плохой.

Уже на параллели Окочи встретили небольшой каботажный пароход, видимо несший дозорную службу в проливе, так как с появлением наших кораблей он начал вопить об этом по радио открытым текстом. Его обстреляли, но не попали из-за качки и утопили миной, отогнав к западу еще одну шхуну, оказавшуюся поблизости и начавшую пускать сигнальные ракеты.

Японскую передачу глушили, но ввиду близости занятого противником корейского берега о нашем появлении здесь наверняка уже стало известно. По горизонту все время мелькали вспышки слабого света. То ли сигнализация переговаривавшихся патрулей, то ли рыбаки.

В пелене дождя, среди волн периодически появлялись неясные тени мелких паровых судов, а иногда и паруса. Но они не пытались скрыться, наткнувшись на миноносцы, а старались обойти их, явно что-то вынюхивая. При этом работа японских радиостанций, все время обменивавшихся непонятными, вероятно, кодовыми фразами, отмечалась постоянно.

Ночью достигли района патрулирования и, разойдясь на три-четыре мили друг от друга, начали курсировать десятимильными галсами. Луны из-за туч видно не было, так что друг друга не видели. Но каждый имел свой район патрулирования, контрольные время и точки для разворота на обратный галс через каждый час, так что примерное место соседа было известно. Правда, учитывая снос от волн и ветра, все это было довольно приблизительно.

Часто обменивались между собой и Окочи телеграммами, не удаляясь от Цусимы дальше границ зоны уверенного радиоприема. Постоянно слышали близкое телеграфирование «чужих» станций, но ни мы, ни японцы попыток прервать передачи друг друга уже не предпринимали.

В течение ночи трижды имели стычки с небольшими японскими дозорными судами, но результатов коротких перестрелок не наблюдали и сами повреждений не получили. Крупных кораблей до самого рассвета обнаружено не было. К исходу ночи шторм начал слабеть. Интенсивность японских переговоров быстро нарастала. Пытались определить по силе сигналов, приближаются они или нет, но не удалось из-за обилия телеграмм.

После очередного обмена сообщениями между собой и станцией в Окочи все три миноносца услышали еще одну станцию, явно русского типа. Но, вероятно, из-за большой дальности ее сигнал был слабым, и сообщение было получено не полностью. Хотя позывные «Монгуая» в начале и конце телеграммы разобрать удалось. После расшифровки поняли только, что речь идет о какой-то очень важной депеше.

Послали повторный запрос, но ответ был принят еще хуже. Только стало понятно, что эта депеша уже отправлена и будет доставлена в течение двух ближайших дней. Больше с «Монгуаем» связаться так и не удалось. Как позже выяснилось, на нем вышла из строя радиостанция, и он, наткнувшись на передовые японские дозоры, был вынужден отойти.

Перед самым рассветом стали слышны не менее двух мощных японских передатчиков, до этого не участвовавших в переговорах и использовавших новый код. При этом направление на один из них определили как северо-западное, и его сигнал становился все сильнее. На цусимских миноносцах еще не было новых японских телеграфных книг, так что эти депеши они разобрать не смогли. О них немедленно сообщили в Окочи, а оттуда телеграфом в Озаки. Там принимали эти же японские телеграммы, но, несмотря на незначительное увеличение дальности, лишь небольшими кусками. Должно быть, мешали горы, окружавшие Цусима-зунд со всех сторон.

Спустя два часа державшийся на западном фланге дозорной цепи миноносец № 205 обнаружил на севере дымы группы кораблей, шедших большим ходом с северо-востока. Приблизившись на шесть миль, из «вороньего гнезда» удалось разглядеть, что это два четырехтрубных и один двухтрубный истребители. За ними показались еще дымы нескольких, явно крупных кораблей, приближавшихся с тех же румбов. Но разглядеть их толком не удалось. Ветер снова крепчал, и из-за качки наблюдателя с мачты пришлось снять, что было выполнено с большим трудом и риском.

Японские истребители тоже обнаружили наш миноносец и повернули на него, вынудив начать отход к Окочи. О появлении противника отправили сообщение открытым текстом, сразу получив квитанцию со станции в Окочи, тут же передавшей ее далее в Озаки. Оттуда вскоре был получен приказ всем миноносцам: «Отходить к северной оконечности Цусимы, где ждут тральщики и катера, и далее, не мешкая, всем вместе к Цусима-зунду».

Преследовавшие «двести пятого» японцы быстро отстали, а «двести шестой» и «двести одиннадцатый», державшиеся юго-восточнее, противника вообще не видели, хотя его телеграфирование слышали отчетливо. Через полчаса уже у Окочи миноносцы встретились со своим собратом. После полудня 20 июля все благополучно вернулись в Озаки. Тут пришло сообщение из Окочи о приближающихся с северо-запада дымах. Затем последовал доклад о звуках артиллерийской стрельбы с той стороны. Спустя полчаса дымы уже были опознаны как броненосные крейсера «Якумо», «Токива» и «Адзума», а западнее них держались еще несколько кораблей. Стрельба на северо-западе к этому времени стихла.

Поскольку никого из наших в проливе не было, становилось совершенно непонятно, в кого стреляли японцы. А они между тем быстро приближались. Поначалу казалось, что противник вознамерился бомбардировать Окочи, но крейсера отвернули на юго-запад, а впереди них появились четыре миноносца. Дальше маячили еще несколько силуэтов, но разглядеть их из-за дыма не удавалось.

Японцы шли большим ходом и часто меняли курс поочередно в разные стороны, взяв общее направление на юг по проливу, держась в семи-восьми милях от берега. Приблизившись к Цусима-зунду, они приняли влево, сокращая дистанцию до устья пролива. Когда броненосные крейсера оказались почти на траверзе мыса Камасусаки, их восьмидюймовки открыли огонь. По дальномеру с северной батареи до них было 64 кабельтовых.