Дмитрий Силлов - Закон войны [litres]

А это были они.

Свои…

Четыре самолета-биплана с красными звездами на крыльях заходили на второй круг над колонной. Отчаянные ребята – прорваться сквозь огонь немецких зениток через линию фронта, уйти от истребителей, патрулирующих воздушное пространство захваченных территорий, – и атаковать не склады боеприпасов и горюче-смазочных материалов, не места дислокации тяжелой техники, а колонну грузовиков, которые могут перевозить что угодно, например прессованное сено для тягловых лошадей. Со стратегической точки зрения так себе идея.

Когда я бегу, спасаясь от смерти, у меня голова офигеть как круто работает. И сейчас она усиленно переваривала мысль насчет – какого дьявола летчики пошли на верную смерть? Потому что слева к ним приближались шесть «мессершмиттов», хорошо знакомых любому, кто хоть немного помнит школьный курс истории, – у меня картинка из учебника прям сразу перед глазами нарисовалась как увидел эти хищные силуэты.

Наши бипланы, понятное дело, с такими зверями конкурировать никак не могли. С виду юркие советские истребители-бомбардировщики напоминали первые неуклюжие самолеты Первой мировой – сверху крыло, снизу крыло, между ними корпус, кажись, из досок собранный. Но скорость у этих машин была неплохая, видимо, за счет легкости конструкции. Успели на колонну сбросить оставшиеся бомбы и пройтись по ней из пулеметов.

На «мессершмитты» советские пилоты внимания не обращали, хотя наверняка их заметили. Они выполняли задание, утюжа грузовики из пулеметов. Правда, получалось у них это недолго…

«Мессеры» начали стрелять еще на подлете – и сразу уничтожили три биплана. Два из них просто развалились в воздухе, разрезанные очередями на части. Третий же, оставляющий за собой черный дымный след, пилот направил на колонну…

Взрыва не случилось – видимо, рваться было нечему. То есть топлива в баках самолетов было лишь на «туда», чтобы взять бомбы потяжелее да боеприпасов побольше. Возврат не планировался. Пилоты летели на верную смерть и знали это.

Но все равно летели…

Зачем – очевидно. Чтобы уничтожить эту колонну, перевозящую странные зеленые ящики… Видимо, это было очень важно для советского командования. Намного важнее четырех самолетов и жизней нескольких летчиков… один из которых сейчас стремительно разворачивал свою ненадежную с виду машину, уходя от тянущихся к нему прерывистых ниточек пулеметных очередей.

Все это мы с Иваном наблюдали из придорожной канавы, куда свалились словно в траншею – не особо глубокую, но нас от осколков защитившую. В отличие от тех, кто не сумел до нее добежать. Например, рябому шутнику не повезло – до укрытия лишь его голова докатилась, начисто срезанная с плеч осколком. Сейчас она лежала в дождевой луже, медленно меняющей цвет с грязно-глиняного на бурый, и смотрела на нас слегка напряженно, будто силилась вспомнить какую-то шутку, но у нее ничего не получалось.

А маленький советский самолет, закрутив в воздухе петлю Нестерова, на какое-то мгновение оказался над «мессершмиттами» и шибанул из пулеметов, начисто срезав хвост одному из них.

Видать, пилоты люфтваффе от довольно безопасного с виду самолетика такого не ожидали, даже сманеврировать не успели – и потеряли еще одну машину, горящим штопором устремившуюся к земле.

А потом у советского летчика закончились патроны – на колонну все потратил и два вражьих самолета остатками последних лент уничтожил. По идее, в таком случае можно и с парашютом выпрыгнуть, дать себе шанс – авось в плену выжить удастся?

Но такой шанс пилота не устраивал. И «мертвую петлю» он завершил, направив свою машину в хвост крайнего «мессершмитта».

Видя такое дело, немец попытался отвернуть самолет в сторону, но сразу не вышло – помешал соседний «мессер», летевший слишком близко. Фриц резко попытался уйти вниз, но оказалось, что поздно…

Советский самолет врезался во вражеский – и оба они в мгновение ока превратились в огненный шар…

Разумеется, все эти события произошли за пару минут, но бывают в жизни минуты, которые уже никогда не забудешь. Слезы подступили к горлу, дыхание перехватило… Вечная память тем, кто без раздумий отдал свои жизни во имя Победы, которая была пока еще так далека.

Я много смертей повидал, но то, что увидел сегодня, было за гранью… Можно читать о том, как люди бились и умирали в этой страшной войне. Но когда своими глазами видишь, как советские летчики расстаются со своими жизнями легко, словно с раскаленными пулями, летящими во врага, – это пронизывает до самых дальних уголков задубевшей души, казалось бы, давным-давно равнодушной абсолютно ко всему…

Потребовалось страшное усилие воли, чтобы справиться с собой, взять себя в руки после увиденного – и начать думать снова… И действовать – иначе эти парни зря отдали свои жизни.

Да, колонну они уничтожили.

Но не всю.

Расстрелянные, разорванные бомбами останки грузовиков горели либо были разбросаны по обеим сторонам дороги грудами искореженного металлолома. От биплана, на полной скорости врезавшегося в центр колонны, осталось лишь чадящее месиво из обломков, перемешанных с тем, что минуту назад было двумя грузовиками. Но за пеленой черного дыма, стелющегося по земле, я видел, что самая первая машина стоит посреди дороги. Фрицы благоразумно из нее повыскакивали и пока не собирались возвращаться, опасаясь, что советских самолетов могло быть и больше – никто не гарантировал, что сейчас еще пара звеньев не прилетит со звездами на крыльях и бомбами под брюхом.

И тогда мы с Иваном переглянулись, вскочили на ноги – и побежали со всех ног к тому грузовику. Немцы, залегшие в канаве и рядом с ней, что-то кричали нам вслед, но мы не оборачивались, а лишь прибавляли ходу, хотя казалось, что быстрее бежать невозможно.

И мы добежали!

Двери кабины грузовика были открыты, мы запрыгнули внутрь. Иван уже традиционно на место водителя, а я на пассажирское, распоряжаться двумя автоматами – своим и сержанта. Надо сказать, что к походу мы подготовились основательно – по практически новому MP-40 на каждого, по два подсумка к ним. Итого семь магазинов на брата, стреляй не хочу. Ну и какой фриц без пары гранат-«колотушек» за поясом? Правильно, не классический фриц, потому гранаты у нас тоже имелись. И сумки тоже с продовольствием и всем необходимым. Банки с противогазами и саперные лопатки мы поснимали уже на ходу, когда грузовик рванул вперед, как застоявшийся конь, – неудобно с ними в кабине, да и, по идее, на фиг они нам не упали. Противогазы фрицы, по ходу, таскали на себе всю войну, опасаясь отравляющих газов, которыми сами же развлекались в Первую мировую, так что ребристые громоздкие контейнеры нам точно без надобности, да и окапываться мы тоже не собирались. Потому этот лишний груз я в окно выкинул и, проверив автоматы, приготовился в случае чего выбить каблуком лобовое стекло и начать поливать супостатов из двух стволов.