Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Слава богу, Кейт!

Я быстро обнимаю ее в ответ (гораздо быстрее, чем мне хотелось бы), а затем тяну ее к фургону. Шарлейн сидит сзади с Кэтрин, и теперь телефон Трея в ее руках.

– Шарлейн, нет. Не звони моему отцу!

Шарлейн прекращает набирать номер, и все вопросительно смотрят на меня.

– Я лишь хотела сказать ему, что ты выбралась. Возможно, нам не придется…

– Я вернулась на две минуты назад. У Саймона появятся двойственные воспоминания, если что-то изменится, так что папе все равно нужно начать отвлекающий маневр, а мне нужно вернуться. Флаконы лежат на полке в библиотеке. Я видела их, но не успела забрать до прихода Конвелла и Саймона.

– Ну так возвратись назад, – говорит Бен. – Схвати их прежде, чем дать Трею и Шарлейн…

– Это может не сработать, – говорит Кэтрин, когда я тянусь к ней, чтобы сжать ее руку. Она выглядит истощенной, и я вижу, что у нее очень болит голова. – Или, по крайней мере, это не сработает, если Кейт вернется одна. Если Саймон не увидит флаконы, он поймет, что что-то изменилось. Возможно, тебе стоит устроить ловушку?

– Возможно. Но мне понадобится помощь Кирнана. Где все остальные?

Мама присаживается в фургоне:

– Твой отец и ты… и другая… ты… уехали, чтобы устроить диверсию. Трей, Кирнан и Коннор еще не вышли. Я не знаю, пытаются ли они добраться до тебя, или…

Нет, нет, нет, нет, нет . Я сильно кусаю верхнюю губу, пытаясь подавить панику, чтобы сосредоточиться на том, что нужно сделать сейчас, именно в эту секунду.

– Бен, как только я уйду, убирайся отсюда. Как только они услышат шум реактивных ранцев, тут же сработает сигнализация. Мы встретимся в коттедже.

– Я пойду с тобой, – говорит Шарлейн.

– Нет. Я была бы признательна за компанию, но я могу использовать ключ. Ты не можешь.

– Хочешь винтовку? – она протягивает мне свою.

– Я останусь с кольтом. Как только вы спуститесь вниз по дороге, подождите около тридцати секунд, позвоните папе и сообщите, что произошло, хорошо?

Кэтрин с мамой пытаются поговорить со мной, и я слышу имя Пруденс, но не могу ждать.

– Пожалуйста, – говорю я Шарлейн. – Просто уведи их отсюда. Держи их в безопасности.

Слышу, как что-то тащат. Звук приближается, поэтому я кладу ключ обратно в чехол, прячу его под рубашку и сажусь на корточки в темном углу. Вытаскиваю кольт из кармана и затаив дыхание жду.

Саймон проходит перед дверью, сгорбившись, волоча Конвелла за ноги. Раздается глухой удар, и он возвращается к столу.

Спустя несколько секунд я слышу, как Саймон говорит:

– Сестра Паттерсон! Как я рад вас видеть!

– Где Конвелл? – Ее голос мне знаком. И да, я, возможно, слышала ее по телевизору, но она была всего лишь вице-президентом в моей временной линии. Не думаю, что я запомнила бы ее голос. А это воспоминание кажется более свежим.

– Конвелл занят другими делами. В любом случае вам нужно говорить именно со мной.

Следует очень долгая пауза, а потом она говорит:

– Насколько я понимаю…

– Конвелл работал на меня. Не на вашу Пятую Колонну. Он все это время снабжал нас информацией. Если вы хотите минимизировать ущерб для страны, мадам президент, я единственный, кто может вам помочь. Видите тот серебряный поднос на полке позади меня? Его содержимое определит, будете ли вы на равных с другими нациями после этой недели или же станете лидером не только свободного мира, но и всего проклятого земного шара. Хотите, я вам все объясню?

– Да, пожалуйста. – Голос Паттерсон спокоен, размерен, и теперь я поняла. Она была той самой женщиной, которая участвовала в телеконференции на встрече с Пятой Колонной. Та самая, которой, по словам Тилсона, подчинялась Джулия.

Саймон пускается в полномасштабную речь, которую, как я подозреваю, он практиковал в своей голове в течение очень долгого времени. И эта речь, в то время как Саймон весь погружен в чудесный звук своих собственных слов, возможно, даст мне шанс забрать флаконы.

– Ровно в восемь сорок пять утра 11 сентября сестра Пруденс и Конвелл распространили вирус среди пяти региональных храмов. Флаконы будут введены в систему водоснабжения на каждом континенте. Он быстро перемещается и смертельно опасен, а также быстро мутирует. Он будет находиться в воздухе в течение примерно одного дня. Я видел, как это произошло в 2070 году, и его эффективность – просто шедевр.

Я медленно передвигаюсь, пока не достигаю дверного проема, а затем проскальзываю к противоположной стороне. Я вижу отражение Саймона в стеклянных стенах, он смотрит на монитор перед собой, рекламируя свой товар. Флаконы стоят на средней полке, через один ряд. Их будет несложно схватить, если я сумею выкроить себе две секунды времени.

К сожалению, тот факт, что я вижу в отражении Саймона, означает, что он тоже сможет увидеть меня, если посмотрит в мою сторону. Возможно, даже в отражении монитора. Я бы с радостью обменяла ключ ХРОНОСа на плащ-невидимку прямо сейчас, если бы это было возможно. Потому что, даже если Саймон не оглянется, как только я обойду эти полки, веб-камера, вероятно, заснимет меня. Среагирует ли Паттерсон? Скажет ли она ему об этом?

– Хорошая новость в том, что здесь этому не обязательно происходить, – говорит он. – У вас есть время на закрытие границ. У меня есть вакцина. Если вы, конечно, хотите поблагородствовать, вы можете даже поделиться ею… спасти пару союзников.

Я осторожно переступаю через ноги Конвелла и прижимаюсь спиной к книжным полкам, наблюдая за отражением Саймона. Идеального шанса не выпадет, поэтому жду, когда он будет на полуслове, и выхожу, держа кольт перед собой.

Застрели его. Просто застрели его.

Трудностей с этим у меня не должно возникнуть, особенно после всего, что он натворил. Я даже на секунду не должна задумываться. Но не могу, Паттерсон смотрит. И все же, даже если бы она не видела, даже если президент Соединенных Штатов не стала бы свидетелем этого акта, я не думаю, что смогла бы выстрелить кому-то в спину.

И Паттерсон правда видит меня. Сейчас я уповаю лишь на ту ноту шока, отвращения, которую услышала в ее голосе на собрании Пятой Колонны, когда она узнала, как глубоко зашел заговор. Если ее сострадание было игрой, то мне крышка.

Я делаю два шага и осторожно придвигаю к себе поднос, затаив дыхание и стараясь не издавать ни малейшего звука. Он без единого шороха соскальзывает с полки, но это не имеет значения.

Может, Саймон краем глаза уловил какое-то движение или увидел, что Паттерсон смотрит куда-то вдаль. Или, может быть, дело было в его шестом чувстве, которое подсказало, что кто-то стоит за ним. Какова бы ни была причина, его кресло начинает поворачиваться в мою сторону.