Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Неправда. – Я немного колеблюсь, а потом спрашиваю: – Ты рассказал им о видео из Рио?

У него дергается челюсть:

– Не Гарри. Он пробудет там всю ночь, и… я не мог. Я дал Трею ссылку. Но я сказал ему, что мы ни в чем не можем быть уверены, потому что эта девушка не совсем похожа на тебя. Я все еще думаю, что это могла быть Пруденс.

– Ты никогда не встречал Пруденс.

– Я видел фотографии. Та девушка так же похожа на нее, как и на тебя.

Я отрицательно качаю головой. Как бы мне ни хотелось верить, что он прав, я знаю, что это не изменит того, что я видела. Единственный путь изменить это – покончить с этим кошмаром, а для этого мне нужно найти Бесс Гудини.

– А в сундуке с костюмами осталось что-нибудь, что могло бы подойти для 1926 года?

Коннор бросает взгляд на свою фланелевую рубашку и выцветшие джинсы.

– Ты серьезно спрашиваешь меня? Все, что я тебе рассказывал об исторической моде, было передано от Кэтрин. Кстати говоря, она уже проснулась, но от яркого света ей стало хуже. Я сказал ей, что мы заглянем к ней в комнату.

Он выключает монитор, и я следую за ним вниз. На самом деле я никогда не была в спальне Кэтрин, по крайней мере частично, потому что Коннор проводит там бо́льшую часть ночей, а Кэтрин все еще притворяется, что никто этого не знает. Глупо вести себя так, будто я маленький ребенок, который был бы шокирован, но, похоже, у нас всегда есть более насущные вопросы для разговора, чем их статус отношений. И если она расстроится оттого, что я об этом узнаю, я не против поиграть в невежду.

В лампе на прикроватном столике Кэтрин горит очень тусклая ночная лампочка. Ключ ХРОНОСа в кармане Коннора почти такой же яркий. Дафна спрыгивает с изножья кровати, где она дремала, и протискивается в дверь, прежде чем Коннор захлопывает ее.

– Кейт, – я ожидаю, что голос Кэтрин будет слабым, но он звучит нормально. – Я сказала Коннору, что могу просто надеть темные очки и встретиться с тобой там, но…

– Мы просто можем поговорить здесь. Верно, Кейт? – Коннор придвигает стул из угла, и я сажусь на край кровати. Слабый лекарственный запах проникает в комнату, хотя я думаю, что это связано скорее с наполовину полной чашкой травяного чая на ночном столике, чем с пузырьками таблеток рядом с ним.

– Коннор рассказал мне обо всем, кроме твоего визита к Гудини. Он пошел вам навстречу?

– Нет. Сначала он сказал, что мы можем вырвать медальон только из его холодных мертвых рук. Затем он слегка передумал, сказав, что Бесс может взять медальон из его холодных мертвых рук и отдать нам. В общем, моя следующая остановка будет в 1926 году. Идеи костюмов?

– Больница, похороны или дом?

– Я еще не знаю. Я проверю свои записи на ноутбуке Трея, когда он приедет сюда, и посмотрю, что ближе всего к стабильной точке.

– Ну, в любом случае у меня в шкафу есть черное платье с заниженной талией. Это не идеальный вариант, но оно должно тебе хорошо подойти, и длина подходящая. Если у тебя есть туфли с закрытыми носками, подойдет. Если ты не хочешь стричься, я бы посоветовала спрятать их под шляпу-клош…

– Которую мне пришлось выбросить за тюремный туалет в Джорджии в 1938 году.

– Или ты можешь быть единственной девочкой-подростком в конце 1920-х годов, которая сопротивлялась глупому помешательству на стрижке волос.

Я улыбаюсь.

– Думаю, я предпочту этот вариант.

– Как ты думаешь, Бесс действительно отдаст тебе ключ? – спрашивает Коннор.

– Возможно. Она немного суеверна. Кирнан и я убедили ее, что в ключе злые чары. Она умоляла Гудини передать его нам тогда же, на месте. Но это, похоже, вывело его из себя. Бесс будет совершенно разбита, когда он умрет. Я совсем не хочу беспокоить ее в такое время, но, если я буду ждать слишком долго, мы рискуем тем, что она может избавиться от него.

Раздается звонок в дверь, и через секунду Дафна подает голос. Это не тот лай, которым она встречает незнакомцев, так что это, должно быть, Трей. Я собираюсь встать, но Кэтрин удерживает меня.

– Пусть Коннор откроет. Нам нужно немного поговорить.

– Конечно. – Я с трудом сглатываю и поворачиваюсь к ней лицом, боясь, что это разговор просто-на-случай-если-я-умру-прежде-чем-ты-вернешься. Я пока не могу с этим смириться.

– Не надо так волноваться. Я в порядке.

– Нет-нет. Я не волнуюсь.

– Ты никудышная лгунья, моя дорогая, даже в почти полной темноте. Но мы еще не дошли до той части, где я начинаю со слезливых прощаний. Просто… я снова его посмотрела. – Она берет телефон с тумбочки, стучит по экрану и протягивает его мне. Видео в храме в Рио-де-Жанейро останавливается в том месте, где я выкрикиваю предупреждение толпе. – На самом деле я посмотрела его не один раз, потому что оно очень беспокоит меня по разным причинам. План Сола вступает в действие в течение нескольких дней. И судя по всему, что мы видели, Пруденс была отброшена в сторону. Зачем ему понадобилось выдавать тебя за нее на этой стадии игры?

– Может быть, у Сола кончились часы в сутках, которые он мог бы украсть у юной Пру? Как сказала Джулия на вчерашней встрече… – Я останавливаюсь, пытаясь вспомнить, было ли это вчера или чуть ранее сегодня, а потом решаю, что это не имеет значения. – Джулия назвала Пруденс человеческим лицом «Кирист Интернэшнл». Или что-то в этом роде. И, к сожалению, ее лицо довольно похоже на мое.

Кэтрин медленно кивает:

– Верно. Лицо Пруденс – это то, что изображено на их религиозных картинах, по крайней мере, на большей их части. Она единственная, кого их люди узнают. Их богиня плодородия, их символ будущего. Их постоянство.

– И даже если киристы будут избавлены от основной тяжести Отбора, – говорю я, – они потеряют друзей, членов семьи. Я не понимаю, как можно избавиться от такой большой части населения и не рисковать разрушением социальной структуры и экономической системы. Может быть, Сол думает, что им нужен образ Пруденс, чтобы держать выживших в центре внимания. Чтобы держать их сосредоточенными на восстановлении этого нового будущего таким, каким он хочет.

Она берет телефон и некоторое время смотрит на экран.

– Как ты думаешь, через сколько месяцев это произойдет?

– Шесть?

– Думаю, ближе к семи. Я видела Дебору несколько раз, когда она была беременна тобой. Она была ужасно худая. Бедный Гарри держал в доме столько мороженого, что можно было открыть свой собственный магазин, но все, что она ела, возвращалось обратно, пока не прошло примерно полгода.

Кирнан говорил почти то же самое о Пруденс, когда та была беременна, но я не уверена, что Кэтрин стоит слушать подробности. Ей не станет легче от мысли о судьбе, от которой она не смогла защитить свою дочь-подростка. И, поскольку сейчас все знаки указывают мне именно в этом направлении, я тоже не хочу останавливаться на этом.