Иван Ланков - Охотники за туманом

Андрей Тимофеевич покачал головой.

— А почему ты думаешь, что у них охотники слабые? Вдруг наоборот, бывалые рубаки с опытом побольше твоего? Сам же говорил, они открыли значительно больше территорию, чем мы. Ну-ка?

— Ну хорошо. Пусть даже это опытные охотники. Но вот, положа руку на сердце, кого вы ожидаете, войдя в туман? Вот вы, с вашим-то опытом?

— Хех! А ведь и правда! Верно мыслишь, Коленька. Я ожидаю нечто стремительное, шипастое и прыгучее. Схожее с гигантским насекомым или жуком. Уж кого-кого, а к быка я ждать точно не буду.

— Вот и я о том же, Андрей Тимофеевич. Плюс останавливающий эффект от пули. Обычного стража тумана пулей относит на несколько метров и это дает мне время приготовиться к следующей атаке. В лошадь пуля вошла в самую грудину, а ей хоть бы хны, даже скорости не сбавила. Как перла на меня тараном – так и прет. Это было очень так… эм… неожиданно, извините.

Боярин задумчиво хмыкнул. Посмотрел на схему, перечеркнул кончиком сапога обозначенный коридор.

— Ну хорошо. Предположим, мы закупорили проход. Что дальше?

— А дальше… Ну, во-первых, наблюдение. Интересно узнать, вляпается ли кто-нибудь в нашу засаду или нет. Если да – то с каким результатом. Вот, к примеру, что будет если страж тумана победит охотника?

— А во-вторых?

— Во-вторых… Скажите, а вы сможете сотворить какую-нибудь птицу? Нам бы тоже оглядеться вокруг. Может, есть смысл точно так же к какому-нибудь соседу пробиться? Вдруг там послабее будут или еще что.

Боярин задрал лицо к небу и задумчиво поскреб щеку рукой в перчатке. Затем снова посмотрел на схему. Оттер ногой линии в паре мест и отошел слегка шагов назад, оглядывая получившееся.

— Хм… Пожалуй, в этом что-то есть, — Андрей Тимофеевич прищурился. — А пробиваться к соседям мы будем по другим причинам. Ковер-самолет – это, конечно, хорошо, Коленька. Но мало. Чем больше перемычек мы собьем – тем больше законов бытия, открытых другими игроками станут нам доступны. А там, глядишь, на их ковер-самолет какой-нибудь другой ответ найдется.

— А у нас своего ответа нет?

Боярин поморщился.

— Ну не картошкой же их сбивать. Я, Коленька, признаться, не ждал войны ранее следующей весны. Потому все открытия вложил в выращивание продовольствия. Хорошее снабжение даст нам свое преимущество потом, в долгой перспективе. А они сделали ставку на быстрое завоевание. Такую ораву народа как у них надо кормить. А это или свое хозяйство, которого у них нет, или тратить камни, разменивая их на мешки с зерном и картонных коров. Ну или захватить наш алтарь и наши поля.

— А алтарь обязательно?

— Не знаю, милый друг. Не знаю. А, значит, что? — боярин поднял взгляд на охотника.

— Что?

— Значит, надо узнать. Поехали в острог, любезный. К вечеру надо успеть сюда вола пригнать.

Николай подошел к Сердару и вытащил из его седельной сумки мушкет. Не возвращаться же с пустыми руками?

В обратный рейс из острога боярин велел ехать на телеге, запряженной картонным волом. Все равно там, у прорехи, надо будет оборудовать более удобную заставу. Поэтому телега с бревнами, досками и шатрами так на заставе и останется. В хозяйстве пригодится.

Боярин с ним к прорехе не поехал. На той охоте – ну, чтобы не возвращаться с пустыми руками – особо прыгучий монстр распорол ему ногу. Не так чтобы сильно, конечно, но с охотами у него пока перерыв. С тросточкой он, конечно, выглядит солиднее, но что стражам тумана до той солидности?

Михайла и Пахом после короткой летучки у боярина вместе отправились на Михайловский холм. Там кучерявый медведь нашел удобное место, где, по идее, может появиться ручей. Будут пытаться сотворить его двойной охотой. Да и вообще холм оказался интересным местом, перспективным.

Так что в телеге с Николаем ехал только один стрелец, из недавно сотворенных, чтобы на заставе была ровно полудюжина. И саму операцию с ловушкой ему придется осуществлять одному. Остальные заняты. Время дорого. Нет возможности много людей отвлекать на одну задачу.

На предложение Николая в военное время не ходить поодиночке, чтобы в случае чего были шансы хоть как-то передать весточку в острог Андрей Тимофеевич ответил:

— Так ты не один будешь, а со стрельцами.

— Вы ж о них вроде невысокого мнения были?

— А вот ты и сравни, любезный приятель. Нового, только что созданного картонку и тех, что у меня здесь два месяца по стенам ходили. Скажешь потом, есть разница или нет. А то мы когда уже возвращаться собирались – я видел, что кто-то из картонок там вышивать что-то взялся… Вот, кстати, заодно флаг доставишь на заставу. Герб и мундиры мастеровые изготовят к завтрашнему дню, уж извини.

— Ну что, братцы? Кто пойдет со мной? — спросил Николай у выстроенных в ряд стрельцов.

Это он просто так спросил, для проформы. Понятно, что никто не ответит. Это же картонки, они такой язык не понимают. Им надо давать четкие и недвусмысленные указания. Вопрос, подразумевающий принятие решения – это не к ним.

Вдруг, к изумлению Николая, один из стрельцов сделал шаг вперед.

— Разрешите?

— Ты кто таков будешь, братец?

— Меня зовут Уж. Я пойду с вами! — и голос не бесцветный, как утром, а даже с какой-то ноткой гордости. Надо же! Интонация – у картонки? Интересно!

— Хорошо. Возьми вола за веревку и ступай вон туда. Я догоню. Остальные разгружайте телегу. Складывайте доски штабелем вот сюда, а бревна – вот тут, — Николай показал стрельцам места у навесов, убедился, что команда понята и, вскочив на коня, отправился вслед за Ужом.

Кстати, а что будет, если на мертвого вола положить двойной кристалл? Ох, рискованно! Сегодня днем одиночные-то охоты тяжело дались. А тут двойная. Но искушение велико. Это же будет уникальный страж! Николай выхватил саблю из ножен и направил коня в туман. Быстро, пока рассудок не взял верх над азартом.

— Стрелец! Слушай мою команду! Заряжай! По волу в шею – целься! Пали!

Фитильная пищаль грохнула и выпустила облако дыма. Вол завалился набок, дергая ногами в агонии. Николай подъехал к туше, занес над ней руку с кристаллом. Сквозь повязку на ладони проступила кровь и в наступающих сумерках показалось, что она впитывается в тускло мерцающий камень. С распоротого рукава камзола на тушу упало несколько капель.

— Я назову тебя – Подвох! — сказал Николай и разжал пальцы.

Стрелец и охотник уходили на север. Вечер вступал в свои права. Темнело. Тушу вола, лежащего посреди степной дороги стремительно окутывали клубы тумана.

Михайла стоял по пояс в ледяной воде и оттирал щеткой грязную шерсть битюга Василия. Коню процедура явно была по душе, он радостно мотал головой и отфыркивался, иногда шлепая по бурной горной речке копытом. Пахом сидел рядом на камешке, подставив обнаженное туловище солнечным лучам. Да уж, этим двоим мощное течение нипочем. Такие туши попробуй-ка сдвинь! Он и сам было полез купаться, да быстро передумал. Уж очень сильная была эта новорожденная речка, легкого Пахома попросту сбило с ног и протащило на несколько метров вниз по течению, под заливистый смех товарища. Промок насквозь, одежду, вон, пришлось разложить сушиться на камнях.