Иван Ланков - Охотники за туманом

— Давай-давай, рассказывай! — подбодрил Березу Николай. — Небывальщина ли, нет ли, но только закономерности разные нам все равно надо узнавать. Чтобы не тыкаться в эту самую небывальщину наощупь, как слепые котята.

— А чего тут? Ну, вон, Михайла мне сказал, я и это, значит, — засмущался было Береза, но потихоньку разговорился. — Иду по расщелине к стене тумана. А там знаете, скалы так сужаются, сужаются и ширина прохода уже совсем на нет сходит. И вроде углубление небольшое в скальной стенке есть, а по ней тоненький туман стелется. То есть скала как бы даже за ним угадывается. Я руку сую – и ага, кажется, есть там скала. Но пробовать-то открыть сектор надо? И я, значит, прямо всем телом к этой скале прижимаюсь, чтобы целиком этим тонким слоем тумана покрыться. Ну и вот. Как только полностью в скалу вжался – так тут же и провалился на полигон.

— Хм. То есть если просто руку совать – то там, за туманом, камень был? Интересно! — сказал Николай.

— Ну, может и не было. Может, показалось мне так. Очень такие непривычные ощущения.

— Ладно, с этим ясно. А сама охота как прошла?

— Да как… Полигон круглый, будто внутри каменного шара оказался. Везде переплетение каменных перекладин, сверху вниз, справа налево и наискосок. Путаница, будто кот с клубком поигрался. И монстр, значит, по этим нитям шустро так ползает и все чем-то зеленым плюется. А я, знаете, с ружья палить не рискнул. Уж больно хрупким все вокруг казалось. Ну как обрушится и меня под этими камнями заживо похоронит? В общем, в одну руку сабельку взял, в другую – штык ружейный. Так и пошел за монстром гоняться. А он маленький, да шустрый. Плюнет – и тут же переползет на другую сторону каменной колонны. Я туда, а он шасть – и уже по другой колонне ползет. И снова плюется. Так мы с ним в салочки и играли. Пока его настиг и зарубил – семь потов сошло.

— А ветер? Ветер-то дул, чтобы туман рассеять?

— Ох, братцы, не то слово. Как монстр растворился – так тут такое началось! Пол вздыбился, потолок будто падать начал, перекладины каменные как давай рушиться и падать! Я думал все, хана! На пол лег, в калачик сжался, руками голову закрыл и молился – пронеси, мол, Господи! Потом все успокоилось вроде. Встаю – а тут такое. Кристалл, что от монстра остался – необычный такой, белым светился. Да ярко так. Бликует по стенам, причудливые тени пускает. Красота, одним словом!

— Кристалл нестандартный вышел, — вставил свое слово Михайла. — Его Нина в острог повезла. Как раз они с боярином приезжали, Нина – Сидора перевязывать, боярин – к вам, на коридор. Ну вот заодно и пещеру посмотрели. Береза объяснил ему как все было. Андрей Тимофеевич сказал, что будет на этот кристалл одушевленного мастерового призывать. Нас-то всех он как воинов вызывал, а тут, значит, попробует специального умельца вызвать.

Николай подошел к стене, потрогал блестящие в свете факелов сколы слюды.

— Говоришь, Михайла, жалко красоту портить? А много здесь есть такого, ради чего шахту делать?

— Много, Николай Викторович, — серьезно ответил Михайла, — тут минералов всяких разных – не счесть. Первый раз такое разнообразие в одной пещере вижу. В природе так обычно не бывает. Здесь и кремень есть, и каменная селитра, и кварц… Да все есть. Считай, не пещера, а сокровищница. Теперь бы с умом этим всем распорядиться…

Николай усмехнулся.

— Так тебе и карты в руки. Ты ж у нас вроде в горном деле соображаешь?

Михайла развел руками.

— Ты, Викторыч, не путай божий дар с яичницей. На такое сокровище настоящий мастер нужен. Я ж тут половину всей красоты испорчу просто по незнанию да от жадности! — и по-хозяйски похлопал сталактоновую колонну, — тут надо с умом подходить. Чтобы все взять что можно и не растерять по глупости.

— Ясно. А сверху как? Глядел уже?

— Да, конечно. Наверху, на горе, поляна открылась как положено, сто на сто метров. Небольшое плато, зато с дерном и – что ты думаешь? — три березки растут. Получается, что с одной охоты как бы два сектора сразу открылось, один под другим. Здесь пещера – а там поляна.

— И правда, удачно вышло!

Люди неспешно обживали пещеру. У входа жевал сено битюг Василий, иногда недовольно всхрапывая и прядая ушами. Ближе к центру, у костра, на мешках с сеном спал беспокойным сном перебинтованный Сидор. Вдоль стены рядком в одинаковых позах сидели картонки-рабочие, держа на коленях деревянные миски с парящей горячей кашей. В стоящем на костре котле неспешно помешивала следующую порцию варева картонка Матрена. Спокойная, как и все картонки, с ничего не выражающим лицом.

По расщелине бурным потоком бежала дождевая вода и через трещины в камне убегала куда-то вниз, оставляя лишь небольшую грязную лужицу неподалеку от входа.

Снаружи сквозь шум ливня послышался цокот копыт. Василий приветственно заржал, в ответ ему раздалось ржание Сердара и Алмаза.

— Уф! Ну и погодка! — воскликнул вошедший Андрей Тимофеевич, ведя в поводу обоих коней, — эй, хлопец, принимай!

Подскочивший охотник из новичков повел коней поближе к Василию и заскрипел ремнями, расседлывая.

Андрей Тимофеевич был закутан в темно-синюю епанчу, по которой струями стекала вода. Его треуголка промокла насквозь и потеряла форму. Белый плюмаж по краю обвис грязными клочьями.

— А я тут смотрю – дело к дождю идет. Ну, думаю, пробил Коленька проход. И решил, чтобы зазря время не терять – у Михайлы заночую. Подъезжаю – батюшки-светы! Тут не дождь, тут прямо ураган! Весь лагерь наверху разметало! Это вы хорошо придумали, братцы, от дождя в пещеру все вещи упрятать! Наверху такой ветрище – ей-ей попортило бы все к чертям собачьим!

Матрена, заслышав коней, дернулась было ко входу. Ее обычно бесстрастное лицо на миг переменилось, осветившись надеждой. Но, увидев кто вошел, она как-то вдруг поникла и снова вернулась к котлу.

У Николая сжалось сердце. Он подошел поближе и еле слышно шепнул:

— Не переживай. Пахом сейчас меня на южной заставе подменяет. Он скоро вернется.

Матрена ничего не ответила, лишь мерно помешивала деревянной лопаткой бурлящую кашу.

Надо бы что-то с вентиляцией придумать. А то вон, дыму от костра особо идти некуда, даже у картонок глаза слезятся.

Вчерашняя ледяная пустыня за пробитой в тумане брешью сегодня выглядела жалко. Шторм слияния прошелся по ней теплыми весенним ливнем, развалив бескрайнее зимнее царство на отдельные островки слежавшегося снега в необъятном море грязи.

С утра, когда шторм унялся и боярин вывел охотников из пещеры, Николай было заволновался. Подножье Михайловой горы обильно занесло мокрым снегом. В какой-то момент даже показалось, что зима с территории другого владетеля оказалась сильнее весны земель Андрея Тимофеевича. Но нет, с восходом солнца снег быстро растаял, оставив в память о себе лишь обломанные ветки на многострадальных березках. Ну и бурная горная река поменяла цвет, став буро-коричневой от стекающих потоков.