Александр Афанасьев - Временно живые. Продолжение романа «Период распада»

– Майор Гибсон…

Гибсон поправил на носу очки, пытаясь разглядеть человека в темном салоне Тойоты.

– Майор Гибсон, это лейтенант Стирлинг, сэр.

– Нормально, нормально…

Майор махнул рукой, показывая что все нормально и останавливая горячие головы, уже готовые стрелять. Подошел ближе к машине.

– Я вас помню. Вы пытались устроиться у нас.

– Да, сэр.

– У вас что-то есть для меня?

– Возможно, сэр. Может, лучше сядем в машину? Я тоже голоден, можно поехать и перекусить где-нибудь.

Майор зачем – то огляделся по сторонам, но сел в машину. Сзади недовольно сигналили, Тойота лейтенанта создавала пробку на дороге. Лейтенант тронулся с места.

– Откуда у вас эта машина? Она гражданская?

– Да, сэр, одного местного. Его убили.

– Вот как?

– Я хочу с вами поговорить, сэр.

– А мне казалось, ты хочешь перекусить. Тема серьезная?

– Очень, сэр. Более, чем вы представляете. Вы… все еще работаете…

– Да, работаю – отрезал майор

– Очень хорошо, сэр. Я просто не знаю, к кому здесь обратиться, и…

– Может, перекусим вон там? – показал майор – там приличное мясо.

– Да, сэр…

В отличие от американцев – британские солдаты пытались установить в местах их пребывания более тесные отношения с местным населением. Трудно ожидать чего-то хорошего, если ты сидишь за пятиметровым бетонным забором и смотришь на этот мир через прицел пулемета. Чтобы тебя признали, чтобы тебе дали место в местной экосистеме – ты должен встроиться в нее, даже если это и опасно. Ты должен покупать еду у местных, обедать в местных едальнях, чем-то помогать местным, разговаривать с ними, что-то продавать, чего у них нет. Тогда тебя примут, по крайней мере, как источник денег – а на Востоке торговля, бакшиш это всегда святое. У тебя появятся друзья, заинтересованные в твоем существовании. А вот если смотреть на мир через прицел пулемета – с той стороны у тебя точно не появится друзей.

Пожилой, полный, усатый хозяин с поклоном встретил их и проводил в дальнюю кабинку – чтобы не расстреляли с улицы. Меню здесь было нехитрым, но еда – дешевой и сытной. Они заказали лепешки с острым соусом, рис с приправами и рыбу. Басра была одним из немногих мест в Ираке, где можно было отведать рыбу.

– Итак… – майор посмотрел на лейтенанта – прежде всего, с кем имею честь?

– Я сейчас лейтенант, сэр. Двадцать второй полк…

– Вот как… Вы все-таки добились своего.

– Да, сэр. Добился.

– Поздравляю. Вы должны понимать…

– Я все понимаю, сэр. Ничего личного. Ограниченный бюджет и все такое.

– Именно, лейтенант. Так что вы хотите мне сообщить?

– Сэр, я не знаю, по адресу ли я обратился… Я должен кому-то сообщить о противозаконных действиях.

– Противозаконных? – майор скривился, как будто проглотил лимон

– Да, сэр.

– Хорошо, что ты пришел с этим ко мне. А не к журналистам.

– Сэр, я не могу терпеть журналистов.

– И правильно делаешь. А почему ты не обратился к своему непосредственному командиру с этим?

– Сэр, мой командир участвует в этих действиях. И возможно – еще кто-то наверху.

– Ах вот как… Тогда да… наверное, ты обратился по адресу. И сколько твой командир успел украсть?

Принесли еду. Горячую, с пылу с жару.

– Сэр, я говорю не о кражах.

– Не о кражах… – из уважения к британцам, хозяин принес нормальные ложки и они набросились на гору аппетитно парящего перед ними риса на деревянной тарелке, одной на двоих – а о чем тогда? Знаешь, у нас целый отдел работает по разного рода финансовым злоупотреблениям, я его возглавляю. Иногда мне кажется, что здесь все как с цепи сорвались…

– Нет, сэр. Я хочу поговорить об убийствах. Здесь убивают людей.

Майор рассмеялся

– Вот, ты меня удивил… Да здесь это все равно, что местное развлечение – убивать людей. Они убивают нас, а мы их… все это место катится потихоньку ко всем чертям. Этим ты меня точно не удивил, лейтенант.

– Сэр, что вы скажете, если узнаете, что британские солдаты хладнокровно запытали и казнили подозреваемых?

– Скажу, что это чертовски скверный поступок. Ты об этом хотел поговорить?

– Не совсем, сэр. Это еще полбеды. Я стал свидетелем и участником того, как из соображений мести за нападение на британских солдат и для получения информации, другие британские солдаты подвергли пыткам и зверски убили гражданскую семью. Их подвергли пыткам, чтобы получить информацию. И потом убили. Среди них были малолетние дети, сэр.

Майор снова скривился

– Ты уверен в том, что говоришь? Это серьезные обвинения.

– Да, сэр. Я лично присутствовал при всем при этом.

– Хочешь получить иммунитет?

– Нет, сэр! Как вы не понимаете, сэр, этого нельзя делать! Нельзя убивать детей, сэр, как вы это не понимаете!

– Тише, лейтенант, на нас смотрят…

Лейтенант замолчал

– Попробуй барашка… Он вкусный. Кто во всем в этом участвует?

– Мой командир, сэр. Он главный, но я уверен, что он подчиняется еще кому-то. Приказы идут сверху, сэр.

– Скверно… Еще кто?

– Весь мой патруль, сэр. Нас было четверо, и я тоже был. Тогда еще с нами были королевские драгуны, но они не участвовали в пытках. Они только помогли похитить этих людей… тогда у них убили людей, и они мстили…

– Где это происходило?

– В одном месте, сэр. Недалеко отсюда. Но это не единственное место, сэр, где происходило подобное. И мы это делали не раз, просто в другом месте.

– Другом месте?

– Да, сэр. Есть еще одно место у самой реки, я покажу. Оно никому не принадлежит и очень удобно. Концы – в воду…

– Да, точно. Концы в воду. Ты можешь показать это место?

– Да, сэр. Но сейчас там никого нет. Они… мы быстро работаем.

– Сколько раз это происходило? Это ведь не единственный случай?

– Да, сэр. Я здесь около полугода – и я был свидетелем противозаконных пыток и убийств восемнадцать раз. И до меня – это тоже происходило, я не знаю сколько раз. Это началось уже давно, сэр…

– Понятно. А ты решил прийти только сейчас, потому что почувствовал, что вы шагнули за грань…

– Да, сэр.

Майор тяжело вздохнул

– Ты понимаешь, чем это может грозить лично тебе?

– Понимаю, сэр.

– Нет, ты не понимаешь. Мы здесь вертимся как ужи на сковородке… все дерьмо на нас. Никаких следов химического или бактериологического оружия здесь нет и в помине, и теперь нас склоняют на всех углах. Местные оказались рады избавиться от Хуссейна – но только затем, чтобы установить тут теократическую диктатуру наподобие Ирана. Демократия здесь – если нас больше, то мы имеем право вырезать вас – только и всего. С каждым днем здесь становится все хуже и хуже… они почувствовали вкус нашей крови, и он им чертовски понравился. Как ты думаешь, как армия отнесется к твоей правдивой истории, а, лейтенант?