Александр Афанасьев - Временно живые. Продолжение романа «Период распада»

– Сэр, я не хочу огласки! Я просто хочу это прекратить и все!

– А как насчет того, что кто-то должен выполнять грязную работу?

– Это – грязная работа?!

– Успокойтесь, лейтенант. Конечно, это преступление и преступление очень серьезное. Ничто не может оправдать такое. Но понимаешь… я могу нажать на кое-какие рычаги, но мне нужно что-то серьезное, лейтенант. Что-то очень серьезное, не просто рассказы. Правдивость показаний свидетеля, тем более единственного свидетеля – можно поставить под сомнение десятком разных способов. Тем более – вы сами сказали о том, что тоже участвовали в этом дерьме. Это все обернут против вас, скажут, что вы же и пытали, а потом оговариваете товарищей. Понимаете?

– Да, сэр.

– Хорошо, что понимаете. Вы уже пытались рассказать это кому-то другому? Подать рапорт?

– Нет, сэр. Вас я знаю, и…

– Правильно сделали, лейтенант. Прежде чем что-то предпринимать – нам надо поймать этих ублюдков на горячем. На месте преступления. Когда намечается очередное рандеву в этом вашем…

– Цирке, сэр. Я не знаю. Решение принимает командир группы, я не знаю, сам он это делает или по команде кого-то сверху. Нас ставят в известность перед самым выходом, заранее никому ничего не известно.

– Умно… У вас есть сотовый телефон?

– Да, сэр.

– Местный?

– Да, сэр. Иракна 30 30 Одна из компаний сотовой связи в Ираке .

– Отлично. Пишите мой номер. Он чист, куплен на постороннего человека, который давно здесь не служит. Перед тем, как идти – скиньте мне краткую информацию, что и где планируется. Обо всем остальном… военная полиция и прочее – я позабочусь.

– Да, сэр.

– Вы готовы дать показания в суде? Предупреждаю – адвокаты вцепятся в вас, но еще хуже будет с правительством. Никому не хочется, чтобы это все… выплыло наружу.

– Мы можем дать вам статус анонимного свидетеля…

– Это не поможет, сэр. Я – единственный из всего патруля, кто не будет сидеть на скамье подсудимых. Сложить два и два будет несложно, сэр.

– Да, верно… Значит – ты готов?

– Да, сэр. Я уже все решил.

– Тогда договорились. Поехали, покажешь мне, где это. Только давай – сначала доедим все это. Остыло… но мне до вечера куска не перепадет, не знаю, как вам, лейтенант…

При дневном свете – это место не казалось таким страшным… обычные ангары у берега реки, перемешанная земля и запах нефти. Дальше по дороге – станция безопасности, всего в нескольких десятках метров, а тут – тишина… Нефти и болота – запах Шатт-аль-Араб. Земли смерти…

– Это здесь, сэр…

Лейтенант оставил двигатель включенным – сюда вообще не стоило приезжать в одиночку, боевики могли напасть в любой момент. Вышел, сжимая в руках Калашников, и оглядываясь по сторонам. Да… ночью здесь все другое.

– Можно, сэр…

– Майор вышел из машины, оглядываясь по сторонам.

– Это и есть?

– Да, сэр. Вон туда. Там тропинка, осторожнее.

Майор пошел по тропинке, довольно ловко, не оскальзываясь на грязи. Было уже жарко… весна, если по местным меркам это холодно – то по британским уже жарко. Воздух был тяжелый, сырой, облеплял как одеяло…

Лейтенант сбросил щеколду, толкнул дверь. Пробежался по знакомым стенам фонарем, который удерживал той же рукой, что и цевье автомата – в готовности открыть огонь.

– Можно, сэр.

Майор зашел, с интересом осмотрелся. Достал сотовый телефон с встроенным фотоаппаратом начал делать снимки.

– Не похоже на камеру пыток.

– Вон те тали – лейтенант показал на потолок – используют, чтобы подвешивать хаджей. Обычно мы использовали воду, сэр. Привязываешь человека к стулу, полотенце на лицо и медленно льешь воду, чтобы она попадала на рот и на нос. Человек не может ее выплюнуть и вся она попадает в желудок и в легкие. Пытка утоплением – очень эффективная пытка, сэр.

– А что же просходит потом?

Стирлинг промолчал, что было красноречивее любого признания.

– И крови нет…

– Мы используем полиэтилен, сэр. Его хватает… можно достать. Потом все сбрасывается в реку вместе с останками. Видите, этот ангар выходит к воде, здесь раньше держал моторные лодки.

– Сбрасывается прямо здесь?

– Нет, сэр. Отвозим подальше. У капитана есть лодка с мотором.

– И вы не знаете, где именно сбрасываются тела?

– Нет, сэр. Туда идти минут десять на моторе. Я могу показать, примерно. Но там болота и тела могло снести течением.

– Возможно, придется вызывать водолазов. А как насчет станции безопасности? Там не слышно, что вы здесь делаете?

– Сэр, это же иракцы. Возможно, они что-то и слышат, но они ночью носа на улицу не высунут…

Майор пожал плечами

– Пока это только слова, лейтенант. Но я верю вам. Никому ни слова, просто приведите мне сюда этого ублюдка и дайте мне знать. Я обо всем позабочусь. Теперь – поехали отсюда, не стоит здесь долго задерживаться…

Басра, второй по величине город Ирака был расположен на берегу реки Тигр и располагал весьма разветвленной системой оросительных сооружений и каналов, уже частично восстановленных. Населенные районы города тоже жались к реке, к системе каналов, отчего Басру называли «арабская Венеция». К северу от города были нефтяные поля и нефтеперерабатывающий завод, к югу – поля и болота. Районы относительно пристойной малоэтажной застройки в основном группировались на юго-востоке, там были райончики типичных для Ирака одноэтажных домов и вилл, отделенных высокими, выше человеческого роста заборами от окружающего мира. Эти райончики перемежались пальмовыми и апельсиновыми рощами, которые орошались из Тигра. Районы эти считались опасными, здесь было полно шиитов, и без лишней надобности —показываться сюда не стоило. Однако – водителя грязной, забрызганной грязью по самые стекла Тойоты Ланд Круизер старой модели – это, похоже, ничуть не волновало…

Проехав параллельно каналу аль-Басра он свернул на дорогу, ведущую на Кувейт (до него было миль шестьдесят) и почти сразу же – еще раз, на дорогу, ведущую в южную часть города. Дорога была чистой, относительно свободной, в некоторых местах она пересекала оросительные каналы по совсем недавно построенным, уродливым мосткам. Пахло тиной…

Водитель Тойоты свернул там, где на стене был нарисован большой, размашистый знак – фокус в том, что он был виден только в прибор ночного видения, специальная краска в баллончике. Этот знак означал «безопасно» и подтверждал, что его агент на месте. Его агент был профессионалом и его оценке обстановки можно было доверять.

Стараясь не газовать, чтобы не шуметь – водитель проехал внутрь орошаемого, заросшего апельсиновыми деревьями квартала примерно с четверть мили. Увидел еще один знак и припаркованный в тени деревьев белый пикап. Развернулся и не стал глушить мотор – он никогда не пренебрегал ни одной мерой предосторожности.