Егорлык - Боевой 1918 год 2

При этом, мореман, хитро поглядывал на меня, и я принял его намек:

— Знаешь, Серега, если это действительно грамотный специалист, то мне по фигу, есть у него нога или нет. Я ведь и с Матюшиным говорил. Из разговора понял, что на нашем участке артиллеристов мало, и командир любого подразделения скорее на говно изойдет, чем отдаст своего человека. Так что, надо искать ничейных. А то что без ноги — ничего. Главное, чтобы голова была, а придется — и на себе таскать станем. Не переломимся. Тем более, что это временно. Мне обещали чуть позже нужных людей прислать.

Кондуктор с «Ефстафия» вздохнул:

— Комендор-то он от бога, но вот революцию человек не принял. Говорит — «власть мерзавцы с прохвостами захватили» Эт он так про Февральскую. А про Сентябрьскую и того хлеще — а теперь грит, во власть лиходеи пролезли, для которых кровь людская, что водица. И они всех ею умоют. И своих, и чужих. — Сергей снова вздохнул — мы его тогда токмо из большого уважения не шлепнули. Поэтому и навещать прекратили. А опосля, как-то встретили на улице — худющий, одни глаза хлопают. Вот и стали понемногу продукты заносить да матушке ейной передавать. Сам бы он не взял. Гордость в нем, вишь ли, играет…

Я, офигевший от верности формулировок, данных старшим лейтенантом обеим революциям, хлопнул себя по колену:

— Всё! Беру! — и поясняя мысль добавил — Понимаешь браток, мне фрица бить придется малыми силами. Поэтому каждый человек на счету и потеря даже одного бойца, это вот такенный шрам на сердце. А этот старлей, потери поможет снизить до минимума. Так что на его политическую ориентацию, в данный момент, можно закрыть глаза. Немцев-то он не любит?

Собеседник ухмыльнулся в усы:

— Вот германцев, он точно не переваривает. Токмо попробуй еще одноногого-то убедить на войну итить. Хотя у тебя, товарищ Чур, язык подвешен — ты и мертвого уговоришь. Бывал я на твоих вечерних митингах. Слыхал, как ты все непонятное, доступно объясняешь. Кстати, в этом вы с Холмогоровым похожи. Поэтому его и вспомнил сейчас.

Кивнув, я подытожил:

— Вот, ты мне его адресок дай. Схожу, переговорю с инвалидом. Может и получится чего дельного.

Этим же вечером, я выдвинулся по указанному адресу. От сопровождения охраны, удалось отбрыкаться. После покушения, Лапин, будь его воля, меня бы по городу пускал исключительно в сопровождении броневика. Но я пресек его поползновения, поэтому на мотоцикл уселись втроем. Кузьма разместился в коляске, а Мага, на которого возлагалась бдение за оставленным на улице транспортным средством (а то ребятня его живо разберет) плюхнулся на багажник.

До нужного места доехали довольно быстро и вскоре, уже стояли перед длинным двухэтажным домом из красного кирпича. Вот на первом этаже и находилась квартира Холмогоровых. Вход в парадное был со двора, поэтому оставив байк на улице (к нему сразу стали стекаться здешние пацаны) мы прошли через ворота, направляясь к подъезду. Правда, по пути, были остановлены бдительным дворником, который дополнительно указал нужный адрес и тут же отвлекся на какую-то бабу, тянущую большое корыто к сараям, стоящим в глубине двора. Пройдя по коридору до двери, покрутил механический звонок с выпуклой надписью: «Прошу крутить» и на женский голос, осторожно вопросивший:

— Кто там?

Ответил:

— Здравствуйте. Мне нужен Вадим Александрович Холмогоров.

Дверь открыла худенькая старушка в накинутом на плечи платке и удивленно глядя на нас (в основном, на ремни портупей с оружием, выдающих в нас действующих вояк), еще раз уточнила:

— Вы к Вадиму? Но зачем?

Из глубины квартиры донеслось:

— Мама, кто там?

После чего что-то упало, мужской голос коротко чертыхнулся и под стук костыля из комнаты появился мужчина c длинной шевелюрой и в халате до пят. При этом, что характерно, одна рука у него была в кармане этого самого халата. Окинув нас недружелюбным взором, одноногий спросил:

— Кто такие?

Козырнув, мы с комиссаром представились.

Визави убрав руку из сразу отвисшего кармана (вот ствол там у него, зуб даю) удивился:

— Слыхал я про Чура. Только непонятно, я-то вам зачем понадобился. Хотя чего уж тут — проходите, коль пришли.

В квартире было чисто, поэтому мы, невзирая на причитания старушки — «да что вы, не надо разуваться! У нас и тапочек нету» скинули сапоги и шлепая босыми ногами (ну не в портянках же ходить, а насчет носков, мы как-то не подумали) двинули за хозяином. Тот уже гордо восседал за круглым столом с застиранной скатеркой и когда мы уселись, ненавязчиво поинтересовался:

— Так что, господа? Чем обязан?

Переглянувшись с усмехнувшимся комиссаром, я тоже хмыкнул. Пациент, своим «господа», явно нас прощупывал, и чтобы долго не рассусоливать, решил сразу бить в лоб:

— ТОВАРИЩ старший лейтенант, не могли бы вы ответить на вопрос — насколько сложно уже вторым залпом, с закрытой позиции, накрыть движущуюся механизированную колонну врага, с постепенным переносом огня вдоль колонны? А потом быстро перенести огонь на приближающееся конное охранение противника? При этом учитывая, что предварительной пристрелки не было.

Одноногий озадаченно крякнул:

— Кхе… вообще это стандартная задача для любого грамотного офицера. Тут нет никакой сложности. Но офицер, подчеркиваю, должен быть опытным. Скорее, дело будет упираться в подготовку нижних чинов. — после чего, сделав ехидную физиономию уточнил — И вы лишь за этим ко мне пришли?

Не обращая внимания на ехидство, я продолжил:

— А вы эту «стандартную задачу» сможете выполнить?

Хозяин безразлично пожал плечами:

— Когда-то мог. Но мне все равно непонятен ваш интерес.

— Интерес мой прост и безыскусен. Сейчас вы днем сидите в будке и занимаетесь ремонтом керосинок, примусов, зонтов, да и вообще всего, что под руку попадется. Имея большую конкуренцию, как со стороны мехмастерских так и со стороны прочих частников. Получая копейки. Выживаете, в основном, продажей вещей — я кивнул в сторону стены, на которой остался невыгоревший след от часов, или большого барометра. — Мы же хотим предложить вам должность командира батареи в нашем батальоне. С испытательным сроком, потому как если с личным составом не поладите, то нам придется расстаться. Низкий профессионализм тоже категорически не приветствуется и ведет к расставанию. Это кнут. Пряником является ежемесячный оклад в двести пятьдесят рублей [20] В реальной истории, в мае 1918 года, Дроздовский, офицерам вербуемым в свое подразделение давал 200 рублей в месяц. Красные (что характерно) так же получали и денежное и вещевое довольствие. и еженедельный дополнительный продуктовый паек красного командира.

Холмогоров чуть не выронил незажженную трубку, которую крутил в руках: