Егорлык - Боевой 1918 год 2

Гораздо интереснее стало, когда их с трудом утвержденные указания, пошли в народ. Разумеется, тут же нашлись недовольные решениями этой власти. И я вовсе не говорю про офицеров, буржуев и прочих монархистов. Этих не устраивало вообще все, поэтому мнением «бывших» никто не интересовался. Но недовольными оказались прочие революционеры и началась политическая борьба. Мало того, что официально выбранные, делились на непримиримые группы и группировки внутри себя, так еще и не вошедшие во власть партии, принялись активно мутить воду. В конечном итоге приключился полный раздрай и появилось аж три центра, считающие себя самыми легитимными. Это Совет народных представителей — те, которым в основном не нравились большевики. Курултай крымскотатарского народа — этим не нравился никто кроме крымских татар, и они топили за отделение Крыма от России. Ну и Военно-революционный комитет, в котором шишку держали те, кто вроде как за Советскую власть. Но с некоторыми местечковыми нюансами.

Столь дивное разнообразие не могло существовать мирно и постепенно, по нарастающей, в Крыму началась рубка. А если сюда добавить почти три тысячи бывших офицеров, а также массу агентов от УНР, страстно желающих заполучить флот и прицепом включить Крым в территорию этой самой УНР, то стало вообще весело.

В столице (тогда еще в Питере) почесали репу и решили для усиления послать туда надежного и проверенного товарища. Некоего Слуцкого Антона Иосифовича. Не одного, а с замечательным балтийским матросом по фамилии Нетребко, в виде поддержки. Но хлипкий «надежный товарищ» умудрился заболеть воспалением легких накануне отъезда. Поэтому бравый моряк поехал один.

Братки черноморцы, встретили братка балтийца, как родного. Ну и пошла жара. В принципе, черноморцы себя и так не особо сдерживали, устроив в канун нового года, для офицерства, «еремеевские ночи». Но потом, на время, подзатихли. А приезд Нетребко вновь всколыхнул матросню. Мешая просто водку «балтийским чаем» [21] Балтийский чай — водка с кокаином. , братва лихо проводила экспроприации на всей территории полуострова. Экспроприируемые, от столь широкого размаха охренели. А СНП с Курултаем, решили этим охренением воспользоваться, начав выступления против Советской власти. При этом, очень рассчитывая на помощь со стороны как немцев, так и УНР. Матросы, которых в Крыму было около сорока тысяч, это приняли как вызов (тем более немцев пока видно не было) и прошлись по «контрреволюционерам» со всей молодецкой страстью. А чего бы не пройтись, когда даже просто численно, они крыли всех словно бык овцу.

И все бы хорошо, но при этом, флотские (да и сухопутные), еще активно грабили и разлагались. Что в итоге получилось, коротко описал человек Жилина, выяснявший там обстановку — «На данный момент, в Крыму армии нет. Есть банда мародеров, подчиняющаяся только своим главарям» [22] Слова из реального доклада Слуцкого на собрании делегатов береговых и судовых частей 17 апреля 1918 г. .

И вот в этот «цветник», прибыл наш отдельный батальон морской пехоты. Поддерживало меня лишь одно — жизненный опыт который говорил, что природе не может быть такого, чтобы в одном месте собралось сорок тысяч полных мудаков. В конце концов, это ведь не пароход с проститутками из анекдота? То есть, буйных отморозков с подпевалами, там будет хорошо если тысячи две. А остальные, вполне вменяемые люди, которые повинуясь стадному инстинкту, просто следуют за вожаками. Вот и будем нормальных приводить в чувство. А ненормальных… ну, тут уж как придется. Если чел берега потерял, то кто ему доктор?

Судьбоносная встреча c представителем местных «паханов», состоялась на четвертые сутки пребывания батальона в Севастополе. Дни выдались просто сумасшедшие, поэтому совещания, переговоры и договоры шли с утра до вечера. Фрунзе работал по своей линии, комиссар, c толпой помощников, гнал митинги с пояснениями, в режиме нон-стоп. Остальные тоже не сидели без дела. Поэтому выйдя с Буденным с очередного скандального собрания, я даже не сразу понял, что некто в форменке обращается к нам. Вернее, к Семену.

Матрозен, в парой кентов, стоя перед толпой поддержки человек в двадцать, громко заявил:

— Ось, гляньте! Вправду баяли — даже казачня сюда притащилась. Душители народные, окрас задумали сменить! Но, ничо! От нашего глаза, ни одна лампасная гнида не сховается! Ты что, усатый, думаешь звезду нацепил и сразу — всё? Забудем, как вы нас нагайками полосовали?

Дружок, так же громко подхватил:

— Дык, они, навродь, завсегда с гнильцой были. А энти, даже офицеришку с собой притащили. «Дракона» одноногого. Видать, хочут, чтоб мы ему вторую ходилку оторвали.

Наезд был совершенно тупой и какой-то бессмысленный. Хотя и предполагалось, что здешние неформальные шишки «народных масс», видя, что появился некто серьезный и могущий приструнить власть здешней вольницы, не будут сидеть сложа руки. Их посыльных разведчиков-агитаторов, уже два раза гоняли на херах в батальоне. Еще разок отметились приданные нам буденновцы. Вот теперь они решили прощупать на «слабо» непосредственно командование. Моряков тут все «сухопутные» боялись и поэтому, в подобных случаях, всегда старались сгладить углы, уступая требованиям и не обращая внимания на наезды. Поэтому пока все идет, по накатанной ими схеме.

Но здесь и сейчас уступать никак нельзя. Это невосстановимая потеря лица. На Чура-то, эти ухари, вроде никак не наезжают. Только, на совершенно незнакомого им Буденного. Хитренько действуют, исподволь разделяя нас. Но сами смотрят на мое поведение — позволю я опустить своего человека или как? И вообще, что буду делать?

Тем более, постепенно, морской народ на площадь стал прибывать, с интересом прислушиваясь к словам провокатора и не меньшим интересом поглядывая на нас. Как поведут себя новенькие — утрутся сразу, или ругаться начнут, взывая к сознательности и давя на совесть?

Вот только я не собирался ни взывать, ни давить. Демонстративно ощерившись в кривой ухмылке, расстегнул ремень с портупеей, скинул китель и передавая всё стоящему за спиной Маге, громко произнес:

— Смотри, Семен. Вот этот, судя по всему, здешний хер. А те двое, по бокам, это его яйца. Бывает два типа яиц — здоровые, смелые яйца и маленькие, педарастичые яйчишки. — с этими словами я, сойдя с крыльца направился к толпе, несколько сожалея, что расстояние не позволяет выдать этим хмырям, весь монолог Тонни [23] Слова Тонни «пуля в зубах» из фильма «Большой куш». . Из-за этого пришлось его сильно сократить — И теперь эти яйчишки постепенно сморщиваются и хер опадает. Знаешь, почему?

Идущий следом Буденный (который так же демонстративно скинул оружие) не сплоховал, громко спросив: