Егорлык - Боевой 1918 год 2

В этом месте я хмыкнул, так как уже немного понимая специфику ж\д, был почти уверен, что ротного, мягко говоря, накололи, просто побыстрее желая избавиться от шумного раздражающего фактора. При этом, что характерно, Савенко с интересом глянув на меня, непроизвольно кивнул. Ха, похоже, бунчужный, познал дзен и понимает жизнь лучше, чем можно ожидать от обычного сержанта.

Короче, наивный ротный на это повелся и в темпе реквизировав несколько телег с лошадьми, быстрым маршем повел свое подразделение к указанной цели. А час назад, они встретили всадника, который сообщил, что конный патруль наткнулся на каких-то офицеров и ведет бой. Так как все происходило по пути, командир принял решение помочь патрулю. Вот и помог…

Про поставленные стратегические задачи пленные толком ничего не знали, ну кроме того, что подтвердили общую цель насчет Крыма. Я же, жестом показав, что разговор закончен, кликнул своих командиров. А уже минут через двадцать, все двинули к озеру, где уже давно затихла стрельба.

Ротный-два Данилов, встретил меня с нескрываемой радостью, доложив, что противник, при начале обстрела опешил, а когда увидал приближающийся броневик (который в начале боя минут на двадцать замешкался, ища возможность проехать) так и вовсе обратился в бегство. Но зато, со стороны золотопогонников, начались шевеления и теперь у ротного есть сразу два «языка». Это они лазутчиков офицерских повязали. И даже без особой стрельбы. Обращались, как я и просил, со всем вежеством.

Матрын Никодимович, подвел меня к большой иве и делая широкий жест рукой, оповестил:

— Вот.

Пленные (у одного из которых оказался разбитым нос), сидели в траве, мрачно поглядывая на стоящих радом морпехов. Глядя на помятых парней, я скептически пробурчал:

— Нехилое у нас «вежество».

Мартын возразил:

— Да уж больно шустрые офицерики попались. Представляешь, командир, вот этот, с носом, Игнату глаз подбил и чуть не утек собака.

Покачав головой (так как Игнат Фадеев был одним из первых драчунов батальона) я удивленно посмотрел на прыткого прапорщика, лицо которого постепенно становилось похожим на морду панды и спросил:

— С какой целью вы пытались напасть на моих людей?

Прапорщик, сплюнув кровавую юшку промолчал, зато сидящий рядом поручик ехидно выдал:

— Мы пытались? Мы просто спокойно прогуливались вокруг озера, когда на нас навалились эти мордовороты. И даже не представившись, сразу начали крутить руки.

А его спутник злобно добавил:

— Трясця твоей матери! Вашему Игнату, вообще надо ноги выдернуть! Это же надо додуматься — живого человека, по хозяйству, сапожищем пинать! А если бы попал?

Фыркнув, я приказал:

— Развяжите этих клоунов.

А когда тех освободили от веревок, коротко козырнув, представился:

— Командир отдельного батальона морской пехоты Чур. Вы кто?

Первый, с тремя звездочками на погонах, оттряхнув и надев на голову лихо обмятую фуражку, козырнул в ответ:

— Поручик Малышев.

Второй, стоящий без головного убора, просто пожал плечами:

— Прапорщик Зверев.

Я же, отступив чуть в сторону ткнул пальцем себе за спину, где стояла техника батальона предложил:

— Посмотрите туда. Вы, конечно, ребята веселые, но времени у меня мало, поэтому шутить больше не стоит. Судя по тому, что вы столько времени валандались с тем разъездом, оружия и патронов у вас мало. Так что мы с вами даже воевать не станем. Просто пустим броневики, которые вас размажут. Согласитесь: это очень обидно — погибнуть впустую, не нанеся врагу даже царапины? И в связи с этими обстоятельствами, у меня вопрос — кто вы такие, куда следуете и чего не поделили с гайдамаками?

Кто конкретно был в конном патруле я не знаю, да и неохота в сортах говна разбираться, поэтому всех УНРовцев скопом, решил называть гайдамаками (так же как наши деды, во время войны, самых разномастных украинских националистов, называли бандеровцами) Проникнувшиеся моей речью парни, лишь переглянулись, и тяжело вздохнувший Малышев, ответил:

— Мы принадлежим сводному офицерскому отряду капитана Филатова. Идем в центральную Россию. По домам. Здесь, возле озера, встали на дневку. Но чуть позже, сюда же прибыл конный патруль армии УНР. В результате их крайне хамских требований возникла ругань, а после дошло и до перестрелки. Потом, неожиданно, подключились ваши пулеметы, и господин капитан послал узнать, что там за союзник появился.

Зверев, осторожно щупающий нос, язвительно добавил:

— Вот и узнали, мать иху через семь колен… — и выдержав небольшую паузу, задумчиво выдал — Вернее, так и не узнали. Что за батальон морской пехоты? Какой армии? Не просветите? А то уж больно форма на вас непривычная…

Наша одёжка, действительно, кое-какими своими элементами, несколько выбивалась из общепринятых стандартов. Китель «афганки», чем-то походил на английские мундиры, поэтому особых вопросов не вызывал. Разве что, капюшон, да тельник, видневшийся за расстегнутым воротом, привлекали внимание. Брюки — прямые, а не галифе. Но это тоже, не особо бросается в глаза. Зато остальное… Наколенники с налокотниками из толстой кожи, сделанные еще в Таганроге, сразу приковывали взгляд. Держались они не на резинках (которых сейчас было практически не найти) а просто на завязках, продетых через шлицы в штанинах и на рукавах. Поясные ремни, опять-таки. Сам кожан был от немецкого, зато бляха с якорем и серпасто-молоткастой звездой (это уже в Севе делалось) точно ни в одной армии мира не использовалась. Одинаковые ножи, типа «Вишни» [34] «Вишня» — нож разведчика образца 1943 года. , только с деревянной рукояткой. И в завершении — странный мешковатый жилет с не менее странной панамой. То есть общий вид, действительно, не позволял нас хоть как-то идентифицировать. Было понятно, что это явно какая-то форма, но совершенно непонятно чьей именно армии.

Поэтому я, ухмыльнувшись и указывая пальцем в звездочку на панаме, пояснил:

— Отдельный батальон морской пехоты, является подразделением регулярный частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Так что поздравляю господа, мы — красные.

Невоздержанный прапорщик на это известие витиевато выматерился, а Малышев лишь cкрипнул зубами, глухо сказав:

— Ясно… детей только не трогайте. Душевно прошу. Тем более, что они все были на казенном коште. То есть, дворян там нет…

Судя по реакции, ерничество с поздравлением было явно излишним и меня как-то не так поняли. Поэтому, подняв руки, попытался исправить положение:

— Стоп! Никто никого трогать не собирается. Не для того гайдамаков били, чтобы и вас рядом положить. Тем более, что врагами вас не считаю. И кстати — что за дети?

Поручик несколько секунд недоверчиво смотрел мне в глаза, но видно поняв, что прямо сейчас их стрелять не будут, пояснил: