Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

– Пф… – выдыхает Суви вместе с дымом, и становится несколько более задумчив и восприимчив.

– С военно-морской точки зрения ситуация и правда несколько сомнительна, – чуть подаю назад, и тут же усиливаю напор, – но стоит ввести в это уравнение военно-воздушную составляющую, и всё меняется!

– Пожалуй, – кивает капитан, – и всё же…

– Смотрите… – сверяясь с записями, начинаю рисовать на грифельной доске в кают-компании нужные острова, – Яаа Асантева содержится на этом острове…

Стучу мелом по доске, усиливая слова, и тут же начинаю рисовать схему.

– … в паре миль от плантации Холкомбов. Отдельно, если верить британцам!

– А верить им можно, – подал голос с дивана уютно устроившийся Адольф Иванович, с интересом наблюдающий за нашей дискуссией, – потому как информация эта для них ни разу не стратегическая, и скрывать морячки её и не думают.

– В точку! Британцы не воспринимают на равных даже европейцев…

– За Проливом людей нет! – влез Санька.

– … тем более людей другого цвета кожи! Одновременно с этим кастовость британской системы, с её почтением к титулам, пусть даже и туземным. С одной стороны – королеву-мать народа ашанти распоследний лондонский оборванец не признает за равную, а с другой – она всё ж таки королева, и с этим надо считаться!

– Отдельно держат! – повторяю ещё раз, – Выверт британского подсознательного, понимаете? Готов поспорить, британцы предпочитают не замечать её, потому што само существование Яаа Асантеви ломает их ограниченные мозги!

– Чорная, но всё ж таки королева, – подал голос Санька, придирчиво ковыряясь в вазе с фруктами, – притом не самого маленького государства. А бриттов мозги от противоречий дымятся!

– С этим, пожалуй, соглашусь, – чуть помедлив, кивает капитан, – есть, знаете ли, опыт общения с британцами. Своеобразный народ. Не самый плохой, нужно сказать, но тяжёлый.

– Уже хорошо, – хмыкаю я, – Соответственно, британцы не будут досаждать ей своими визитами, равно как и спешить оказывать гостеприимство. Полагаю, што и работникам своим Холкомбы велели не приближаться к ней.

– Штобы не сломались, – прочавкал Санька папайей, – што? Англичане вбивают в чорных и цветных идеологию превосходства белой расы, а тут – нате! Чорная королева в изгнании! Што там может выйти из таково общения, Бог весть!

– Ишшо… – брат откусил ещё кусок, напрочь игнорируя правила приличия, что у него бывает не часто, – надумают себе, што чорные не хуже белых, и вообще, смутьянами заделаются. Страшный сон любово плантатора!

– Как-то так, – соглашаюсь с братом, – то есть можно быть уверенным, што та часть острова более или менее изолирована от ненужных нам людей. Тем более, што под резиденцию королевы Холкомбы выделили неудобья, так?

– Согласно показаниям британских моряков – да, – кивает медик, необыкновенно довольный своим участием в таком интересном деле, – и согласно их же словам, охраны со стороны моря там, за ненадобностью, никакой не имеется. Пристать к берегу в том месте попросту невозможно.

– Ну вот и всё! – развожу руками, и спохватившись, начинаю отряхивать меловую пыль, – И выходит, што и риска в этом почти никакого и нет! Не больше, по крайней мере, чем в дальнем перелёте через вельд.

– А если што, – Санька вгрызся в фрукт, – у меня пулемёт есть!

– У нас, – поправляю его мягко.

– Че-ево?! – взвился брат, – Жопу ранетую лечи!

От волнения от сбился на деревенский диалект, не в силах подбирать слова.

Короткий наш спор увенчался моей победой, но брат всё равно фыркал и всячески выказывал недовольство.

– Подстраховка, Саня! На всякий случай! Вдруг шасси сломается при посадке? Са-ань… ну я же не гопака плясать буду!

– Ладно! – рявкнул Чиж, грозно сопя, – Но смотри у меня!

– Хочешь, даже из кабины вылезать не буду?

– Из кабины… ладно уж, вылезай… только штоб жопу размять, понял? К этой… матери, я сам схожу. С пулемётом!

– С вас, Аксель Генрихович, – поворачиваюсь к капитану, – подбор нужного островка для аэродрома. Требования к длине взлётной полосы вы знаете, остальное на ваше усмотрение. Маршрут, с какой стороны подойти… ну, не буду вас учить!

Вмешиваться в дела белых своих работников британцы отучают сразу и накрепко, так что любопытных глаза мы особо не боимся. Однако же Суви, следуя поговорке «бережёного Бог бережёт», нашёл в лоциях крохотный островок, скорее даже риф, окружённый высокими скалами.

– Годится! – дал я «добро» уже на месте, и команда «Авроры» принялась выравнивать площадку, с изрядным даже запасом и превеликой тщательностью. Я этом трудовом апофеозе не принимал ни малейшего участия, и вот ни капельки не стыдно! Имею, значица, право пофилонить, как ранетый в жопу.

Взлетели под вечер, не поднимаясь высоко. Раскраска у нас маскировочная, под цвета моря и неба, но дразнить Судьбу лишний раз всё же не стоит.

Полчаса неспешного полёта, и вот мы уже у искомого острова, приземляемся на пологом склоне. Пара подскоков… остановились, и тут же, закатив «Фениксы» в кусты, завалили их срубленными ветвями.

Санька, устроив мне позицию с пулемётом, затоптался возле, вздыхая…

– Помню! – живо отзываюсь, пока он не начал говорить глупости, – Патронов и гранат, ежели што, не жалеть! Лучше смеяться потом над взорванной коровой, чем сидеть в плену!

– Угу. Ну…

– Иди, иди уже… – обняв брата, тут же подталкиваю его в джунгли и принимаюсь за самую тяжёлую работу – ждать…

Пробираясь в надвигающихся сумерках через пышную тропическую растительность, Санька небрежно отводил лианы выставленным вперёд тесаком, нырял под ветви и обходил кустарник. Выросший близ леса, он воспринимал его кормильцем, а никак не источником опасностей. А среднерусский или тропический… право слово, не так это и важно!

Да и какие могут быть опасности на Сейшелах? Дикие животные? Если только попугаи… да пожалуй, к числу природных опасностей можно отнести плоды сейшельской пальмы, весящие поболее пуда. Если свалится такое на голову, это да… с концами!

Люди? Белые плантаторы без большой нужды не выходят по ночам из дома, а чорные суеверны донельзя, и леса откровенно боятся. Они и днём-то лишний не зайдут дальше кромки леса, а уж ночью-то…

К резиденции королевы-матери Санька вышел аккурат к ночи, и некоторое время, окутанный сгустившейся мглой, стоял на краю леса, опасаясь собак. Но нет! Бог весть почему, но собак Яаа Асантева не держала.

Резиденция королевы более всего напомнила ему несколько украинских хаток, составленных буквой «П», разве что крыши более островерхие, да виднеется какое-то подобие колонн и навес над входом.

Несмотря на опустившуюся ночь, жизнь во дворе не прекращается. Виднеются отсветы то ли костра, то ли жаровни, и в этом неверном свету можно разглядеть фигуры то ли четырёх, то ли пяти человек, да слышится пение с ритмичными хлопками.