Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

Санька мотнул головой, задумался, и мотнул ещё раз, уже уверенно, но на всякий случай намылил руки ещё пару раз.

– Ну и слава Богу, – облегчённо сказал доктор.

– Так… – он перевёл своё внимание на книгу, всё так же держа её через ткань, – хм… попробуем сперва азы, а потом уже…

Разогрев страницы книги, мы не добились ничего, но…

… ватка, смоченная в нашатыре, проявила какой-то шифр.

– Ф-фу, – выдохнул штурман, выходя из каюты, – пойду, капитану доложу…

– Экипажу скажите! – крикнул я вслед.

– Да, разумеется!

– Я бы… – Адольф Иванович сделал паузу, задумавшись, – отложил расшифровку до поры. Предлагаю зайти с другой стороны…

– С какой? – осведомился я, принимая подачу.

– Раз уж у нас имеется шпион, почему бы нам не попробовать допросить его?! – доктор склонил голову набок, умильно глядя на меня.

– Хм…

– Понимаю ваши сомнения, – закивал Адольф Иванович, – но я, хм… не вполне дилетант. Дела мои вели, так уж вышло, не рядовые сотрудники полиции, а профессионалы, притом высокого класса. Я… хм, некоторым образом почерпнул от них толику знаний. Да и… хм, несколько раз применял на пользу социалистическому движению.

– Не знал, – с искренним удивлением сказал механик, глядя на болтливого медикуса с уважением.

– Хм… – смутился Адольф Иванович, – это, некоторым образом, информация не такого рода, которой принято хвастать.

– До уровня профессионального сыщика не дотягиваю, – продолжил он после короткой паузы, – хотя некоторым образом понимаю, как нужно действовать. Но…

Он набрал воздуха в грудь и выпалил.

– … я предлагаю отойти от стандартных процедур!

Брови Саньки поползли наверх.

– Нет-нет! – замахал руками доктор, – Никакого насилия, Александр Фролович, не подумайте!

– Я и не подумал, – соврал брат, возвращая брови на место.

– Я, хм… – Адольф Иванович смутился, – так уж сложилось, что мне приходилось заниматься разными отраслями медицины. От, хм… пользования крестьянских Бурёнок до… впрочем, об этом и вспоминать не хочу… Некоторое время я пребывал в роли ассистента гипнотизёра.

– Да ладно?! – выпалил штурман и тут же смутился, как мальчика. Санька, вовремя захлопнувший челюсть, поглядел на него с видом человека воспитанного, попавшего в общество мизерабля, отчего моряк смутился не на шутку.

– Да ладно?! – повторил брат и захохотал, хлопнув Карла Людвиговича по плечу.

– Пф… – фыркнул тот, улыбаясь чуть смущённо.

– Ничего такого, – тая улыбку, пожал плечами доктор, – на самом-то деле, всё довольно заурядно. Искусство гипноза можно сравнить с талантом к музыке. Кому-то даётся легко, и он через год читает ноты с листа, блестяще играя на фортепьяно, а кто-то и через несколько лет не может продемонстрировать чего-то большего, нежели несколько простеньких мелодий на гитаре.

– Ваш покорный слуга, – доктор поклонился чуть шутовски, – к талантливым гипнотизёрам не относится никоим образом, но медицинское образование вкупе с несколько специфическим опытом.

– Как в книжках?! – восхитился брат, и достав часы, принялся баловаться, делая гипнотические пассы руками:

– Ваши веки тяжелеют…

– Ох-ха-ха! – искренне, до слёз засмеялся Адольф Иванович, – Простите, Александр Фролович, но нет! Человек с сильной волей может сопротивляться гипнозу, а я, уж простите, не обладаю хоть сколько-нибудь заметным врождённым гипнотизмом. Всё намного прозаичней и…

– … сложней.

– Беседа, Пахом Иванович, – успокаивающе журчал голос Адольфа Ивановича, сидящего напротив, – Вы не маленький мальчик, и должны понимать, что ситуация с двигателем сложилась достаточно двусмысленная…

– Да штобы я?! – взвился гальванёр.

– Тише, тише, Пахом Иванович… – медик чуть перегнулся через стол и положил руку ему на предплечье, – не кипятитесь. Я считаю действия Александра Фроловича несколько… хм, неуместными, потому и взялся представлять ваши интересы.

– Признаться, – чуть улыбнулся доктор, – я пару раз бывал в вашем положении. Знаете ли, такие конфузливые ситуации, когда всё, казалось бы, свидетельствует против тебя. Н-да… неприятно вспоминать, право слово.

– Так что, – он усмехнулся чуть грустно, – знаю, как это бывает. А потом, знаете ли, как в том анекдоте «Ложечки нашлись, а осадок остался!» В вашем же случае, сами понимаете, ситуация несколько осложнена…

Доктор усмехнулся чуть пренебрежительно.

– … шпиономанией. Подростку такое, в общем-то, простительно… но когда тот подросток имеет толику власти… Н-да…

Он потёр переносицу, опустив ненадолго глаза вниз, но не стал заострять внимание на своём несогласии с действиями Чижа. Прохор Иванович обиженно сопел, разглядывая исподлобья каютку доктора, примыкающую к медицинскому блоку. Ничего, в общем-то интересного… всё как всегда, и это успокаивает.

– Давайте для начала попробуйте вспомнить, кто кроме вас находился на палубе во время сборки «Феникса», – участливо продолжил Адольф Иванович, – Я, знаете ли, далёк от шпиономании и склонен предполагать скорее любопытство, граничащее с преступлением…

– Я не виноват! – рявкнул гальванёр.

– Господь с вами, Пахом Иванович! – всплеснул руками медик, – Я вас и не обвиняю! Ваши рекомендации более чем… э-э, убедительны. Скорее, я склонен предполагать, что кто-то из слесарей, а то и просто любопытствующих, залез в вашу… хм, зону ответственности. А потом уже, то ли не поняв, что натворив, то ли попросту испугавшись, не стал говорить.

– Енти могут! – обиженно сказал гальванёр, – Наворотили, а потом, когда поня́ли, аюшки включили! Ничево не видали, ничево не слыхали, ничево не знают! А што человека из-за ентого могут ни за што ни прошто, так им, паразитам, нипочём!

– Ф-фу… жарко! – он потянул ворот рубахи и обмахнулся ладонью.

– Водички? – услужливо предложил доктор, подвигая графин, – Или может, морса?

– Давайте, – чуть поколебавшись, гальванёр протянул руку к графину с водой.

– А я, с вашего позволения, морса, – благодушно сказал Адольф Иванович.

– А давайте и мне морса! – передумал подозреваемый, подождав, пока доктор сделает несколько глотков рубинового напитка, щурясь от удовольствия.

– Пожалуйста, Пахом Иванович… да выплесните воду в рукомойник!

Беседа потекла своим чередом. Строились предположения и домыслы, Адольф Иванович с позиции будущего защитники отрабатывал не хуже Плевако, но…

… постепенно голос его становился всё более монотонным.

– … я ваш друг, – снова и снова повторял Адольф Иванович, проникновенно глядя в глаза, – вы доверяете мне.

– … доверяю, – покорно согласился гальванёр, несколько поплывший от жары или…

… чего-то иного? Беседа потекла своим чередом, но уже более доверительная.