Василий Панфилов - Дипломная работа [СИ]

Набирают туда сугубо мужиков, прошедших войну, битых и ломанных жизнью и судьбой. С биографией, которые молодые и романтичные считают «интересной», а люди постарше «не дай Бог!» Стараются подбирать таких, кто ставит общественное выше личного, и в общем-то, подбираются. Читать-писать умеешь, тест на соображалку прошёл, поручители из числа проверенных товарищей имеются, готов работать по шестнадцать часов в день, получая среднее жалование квалифицированного рабочего и пули на сдачу? Принят!

Короткое обучение, и далее сплошной экстернат без отрыва от работы. Можешь, не можешь… должен! Курсы общей криминалистики, курсы дактилоскопии, азы судебно-медицинской экспертизы, ориентирования на местности и прочие, несть им числа.

Потом – тестирования, в перерыве между бумажной работой, оперативными мероприятиями и тренировкой по рукопашному бою. Кнутом не подгоняют, все мужики взрослые, им в учёбу втянуться надо.

Стимулом – доплаты «за классность» по мере прохождения курсов, копеечные, по чуть. Но и курсов этих полторы дюжины, скопом хорошо выходит. Ну и при повышении смотрят – на результаты работы, на её чистоту и «техничность», и да – по результатам курсов. Суммируется.

Какой-либо жесточи за благочинными пока нет. По большей части, занимаются они довольно-таки поверхностной фильтрацией приезжих, да организацией облав на мазуриков, что воспринимается обывателями с полным пониманием.

Существенных различий между Службой Шерифа и Контрразведкой пока нет, братья-близнецы по сути. Одни и те же курсы, педагоги, требования к личному составу, жалование. Задачи отличаются, но незначительно, разбежка только началась.

Служба новорожденная, никто пока толком не понимает, какие полномочия действительно нужны контрразведке и только ей, какие нужно «делить» с таможней или сыщиками, а какие оставить армии.

Есть адепты «государственной машины» желающие отхватить «всего и побольше», и потом уже разбираться, а нужно ли это вообще.

Есть сторонники минимализма, особенно среди анархистов всех мастей и оттенков, коих в Кантонах предостаточно. Государство, дескать, есть орган насилия, и потому ему не до́лжно давать слишком много полномочий. Полномочий у государства должно быть минимум, и ровно те, без которых в принципе не обойтись. А потом, по мере роста образования и сознательности граждан, государственные функции должны урезаться ещё больше, вплоть до полного их отмирания.

Работают контрразведчики достаточно открыто, без какой-либо жесточи, широко привлекая к своим операциям не только Службу Шерифа (помогая, в свою очередь, шерифам), но и обывателей, состоящих в ДНД.

Но тут, как водится, палка о двух концах.

С одной стороны, народное доверие стоит многого, большую часть шпионов, заезжих мазуриков и подозрительных типов благочинным сдают сами же бдительные (и мнительные) граждане. Печатаются и распространяются простенькие методички, никто не делает Великих Тайн на ровном месте.

Все ДНДшники, равно как и добрая половина торговцев и просто любопытных кумушек, знает, на что надо обращать внимание и какие задавать вопросы, чтобы сказать «Ага!» и арестовать подлого шпиона. Большая часть гражданских арестов «холостая», но все случаи попадания «в яблочко» раздуваются прессой. Доморощенные Пинкертоны награждаются грамотами, часами, именным оружием и самоуважением.

Правда, шпионы гражданам попадаются редко. Зато всевозможные аферисты обоего пола и мазурики, пытающиеся мимикрировать под обывателей, раскрываются как раз благонамеренными горожанами. Отмечается существенная экономия на нижних чинах службы шерифа, и высокая самоорганизация граждан, особенно по части военизированной и полицейской составляющей. Это, для тех кто понимает, плюс, и существенный.

Резервисты с куда как бо́льшим энтузиазмом занимаются учениями, если видят возможность (и необходимость!) применять свои знания на практике вот прямо сейчас. Тактические занятия в городе, совмещаемые с облавами, воспринимаются как увлекательные игры для взрослых бородатых мальчиков. «В нетях» пребывает не более двадцати процентов подразделения, притом причины, как правило, уважительные.

Самый «цимес» (а словечко это накрепко прижилось в Кантонах) среди резервистов морской пехоты – участие в «учебном» штурме судна, заподозренного в контрабанде. Событие!

Но при всём энтузиазме и народном доверии…

… налицо изрядная беззубость спецслужбы. Излишняя её открытость мешает проводить хоть сколько-нибудь тайные операции. Офицерам приходится порой изрядно поломать голову, чтобы провести банальнейшую облаву на рынке без того, чтобы все заинтересованные лица не узнали о ней загодя.

Выстраиваются сложнейшие схемы, основанные не только на интеллекте и профессионализме, но и на личных связях. Пока связи не переходят в откровенное кумовство, на это не то чтобы смотрят сквозь пальцы, а скорее поощряют. Умение найти общий язык с кем угодно, выстроив агентурную сеть, порой важнее холодного интеллекта, лишённого социальной составляющей.

В перспективе такой подход позволит вылепить пристойную спецслужбу лет за десять. Благо, открытость позволяет хорошо видеть, кто на что способен, и руководящие посты, в перспективе, займут достойнейшие. А пока…

… что имеем, тем и пользуемся.

Сторонники «делать режим» в Кантонах есть, и своя сермяжная правда у них имеется. На короткий срок, да в предвоенное время, жёсткие методы могут оказаться полезными. На перспективу хоть сколько-нибудь дальнюю их польза уже не кажется сколько-нибудь очевидной.

Да и государство у нас специфическое, иммигрантское. «Закрутить гайки» сложно, почти невозможно, а вот потерять доверие общества при таком раскладе – легко. Вся суть нашего общества нанизана на концепцию вооружённого народа. Любая «жесточ» без очень веских доказательств необходимости оной, притом в каждом конкретном случае, обернётся против спецслужб взрывом общественного негодования, и хорошо, если обойдётся без бунта и стрельбы.

– «Аврора» причалила, – выдохнул один из портовых рабочих товарищу, проходя мимо меня спешным шагом, мало не срываясь на несолидную трусцу. Руки прямо на ходу обтирают ветошью, спецовки добротные, как и положено уважающим себя мастеровым.

– Хто? – влезаю с вопросом, глупо открыв рот, обрамлённый неряшливым волосом.

– «Аврора», дяревня, – усмехнулся тот, чуть дёрнув в мою сторону глазами, – это…

– Брось, Фомич! – дёрнул его за рукав приятель, пряча ветошь в карман, – Давай поспешим, а то опять из-за голов будем выглядывать! Моя ежели узнает, што мог автограф у Егора Кузьмича и Александра Фроловича взять, ан не взял, так поедом есть будет!