Астралия Дик - Правда

– Потому что мне кажется, что я попал сюда слишком рано. Ведь я никак не могу раствориться в этом месте и полностью принять его, и постоянно ощущаю волнение, словно что-то осталось недоделанным мной на земле. Словно я еще не нашел Правду.

Тут журналиста осенило. Он как будто проснулся. Он вспомнил, для чего жил последние годы. Он вспомнил, что не желал попасть в рай, а пытался разгадать его истинное значение. И тут он понял, что попался в ловушку – ловушку ума.

Морена уловила этот момент прояснения и вернула журналиста обратно в избу.

– Теперь я понял, насколько сильно для меня влияние материального ума, – рассуждал он, лежа на деревянном полу. – Чуть только я отклоняю свои интересы в сторону наслаждения комфортом и материальными благами, тотчас же забываю о своей миссии и цели. Развитие души перестает иметь для меня хоть какое-то значение, и я становлюсь охваченным иллюзией, что все хорошо, и таким останется навсегда. Видимо столь низким остался уровень моей духовности, что я не могу сопротивляться зову своей материальной природы и сразу отклонять ее порывы к обладанию чем-то.

Теперь я понял, по какой причине люди становятся равнодушными и непричастными ни к чему вокруг. Именно подобный самообман, помещающий человека в иллюзорный рай, останавливает их и лишает возможности мыслить и чувствовать свободно. Сознание дает им установки, по достижении которых мгновенно обретается счастливая жизнь. Им безразлично, что с ними происходит, пока они находятся в состоянии мнимого счастья.

Однако если оно закончится, то в каждом, кто подвергся действию этой ловушки, возникнет неконтролируемый скачок агрессии. Все потому, что неразвитые механизмы защиты людей не дают возможности никак иначе ответить на разрыв доступа к питающему источнику, потому что душа не готова достигать счастья постепенно и встречать на своем пути не только радости, но и страдания. Именно поэтому власть материального ума неминуемо ведет человечество к гибели через воздействие какой-либо катастрофы. Она и возникает из этого всплеска разрушающих эмоций.

Так не лучше ли проснуться самому и быть свидетелем событий, которые сам же и создаешь, вмешиваться в их ход, когда это необходимо, ошибаться, но при этом чувствовать и понимать, почему это произошло, чем быть безвольным рабом отлаженной системы и не иметь возможности управлять своими действиями и ощущениями?

Понимая, что вопрос был задан риторический, Морена ответила так:

– Искусство пробуждения дано не каждому, но все же доступно для человека. Ты вспоминаешь о нем, потому что помнишь о конечности наслаждения, и подсознательно стремишься к благам вечным. Многие же люди лишены подобных мыслей и стремлений, потому материальный ум владеет ими безраздельно. Именно растущий уровень твоей духовности заставляет тебя сомневаться в том, что происходит с тобой, и возвращает обратно к потребностям души.

Ты доказал мне, что твое желание найти Правду подлинно, и ты не готов отречься от него даже ради пребывания в райских кущах и непрерывного вкушения в них наслаждения. Важно также то, что ты умеешь управлять своим умом и способен тренировать силу своей воли и духа, следуя зову необходимости и обязательств.

Журналист вспомнил свои недавние размышления о том, что представляет для него счастье, и уверенно заявил:

– Я готов достичь рая только самостоятельно, тем самым и обнаружив Правду и постигнув свою душу.

– А знаешь ли ты, куда попадает душа, прежде чем достичь рая? – спросила Морена, и лицо ее при этом приняло загадочное выражение.

Журналист уже понимал, к чему она клонит, и бесцеремонно ответил:

– В ад.

И не мешкая, добавил:

– В то место, которое по представлениям людей уже многие столетия считается адом, но которое не является таким на самом деле.

Сказав это, журналист тут же оказался на берегу огненной реки Смородины, что течет под Калиновым мостом. Кто-то неподалеку свистел. Приглядевшись, журналист увидел могучую спину, полностью покрытую чешуей. Через мгновение обладатель спины развернулся, и журналист обнаружил перед собой огромного дракона, которого во всех русских сказках кличут змеем Горынычем, с той только разницей, что у этого была всего одна голова.

Змей посмотрел на журналиста, ухмыльнулся и отвернулся от него, продолжая заниматься своими делами. Журналист, поняв, что змей недооценивает его, поднял камень с берега и кинул в него. Змей, ощутив удар, повернулся. Глаза его горели и ноздри раздувались от гнева.

– Много ли богов ты знаешь? Ведь каждый день твоей жизни наступает лишь для того, чтобы ты воздавал поклонение одному из них, – грозно сказал змей, желая понизить журналиста до места, которому, как он считает, тот принадлежит.

На что журналист спокойно ответил:

– Никого я больше не признаю выше себя, так же, как и себя не ставлю выше других, потому каждый день моей жизни служит лишь мне одному.

– Не боишься ли ты того, что прогневишь сущностей, которые все же находятся выше тебя? – продолжая пытаться внушить журналисту незначительную роль в судьбе мироздания, спросил змей.

– Нет, не боюсь, – уверенно заявил журналист. – Ведь только благодаря их помощи, я обрел и такую уверенность, и такое мнение.

– Поведай же мне о том, каково твое полное мнение об этом, – смягчился змей, понимая ошибочность своих поспешных выводов. – Видимо я не знаю всего, как считал раньше.

Журналист с радостью поделился всем, что он думал на открытую им ранее тему:

– Недавно я понял, что мои взгляды совпадают с мировоззрением истинного язычника из прошлого. Многообразие богов для него представляло собой силы, формирующие его реальность, чьи действия осуществлялись сообразно их личностным качествам. Не так важно было знать человеку, как они выглядят и существуют ли на самом деле, исходят из единого начала или не связаны вовсе, главнее было ощущать единство с ними и уметь развивать внутри себя подобие их качествам, чтобы знать, как действовать в определенных ситуациях. То есть боги являлись для человека эталоном внутреннего роста, а человек считался их продолжением в земном воплощении.

Люди древности, формируя пантеоны своих богов, не придавали особого значения тому, что в разных городах чтили разных богов, даже если они имели одинаковые имена, тому, что путались мифологические сюжеты с ними связанные. Все потому, что богом считалось также состояние души, мимолетное ощущение. Как каждый род или племя определял его, так и было правильным, ведь разным людям требовалась разная частота, чтобы войти в резонанс с природой, а потому был нужен и разный образ.