Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

Я пришел на Арену и поднялся к себе, больше к Лейле решил пока не ходить. «Выиграю золотой ярлык, отдам его ей, и тогда уйду. Золотого ярлыка ей должно было хватить, чтобы жить комфортно и растить нашего ребенка, просто так уйти я все-таки не мог. Нужно было хоть что-то сделать для нее. А завтра буду тренироваться, что есть сил, что есть мочи. Я выбью всех из седел, получу золото и стану рыцарем!» – думал я.

Шли дни, я посвятил себя тренировкам, как и хотел, занимался по всем дисциплинам по очереди, и, в общем-то, владел сносно копьем и мечом, даже с луком у меня появился шанс выжить, да и с копьем на коне я тоже уже знал, что просто так не свалюсь. Из меня мог получиться неплохой рыцарь. В луковой стрельбе я усвоил одно правило, поскольку мне необязательно выигрывать в случае брошенного вызова, то я вправе выжить. То есть мне нужно было стрельнуть, как можно быстрее и куда угодно, а затем повернуться спиной, чтобы щит сделал свою работу. Конечно, было стыдно будущему рыцарю отлынивать, но жизнь дороже гордости, по крайней мере, у меня. Я провел тренировку с живым соперником, смог даже попасть копьем ему в плечо и получить копьем в щит. Мои страхи оказаться на арене в соломе и лошадином говне, уменьшились, но не исчезли полностью. Все-таки, выпасть из седла было тоже не так просто, тяжесть доспеха тоже была преимущество, масса седока была большой, а дерево копья рыцаря было мягким и с надпилами, энергии не хватало, чтобы вот так просто вылететь из седла. То, что я вылетел на тренировке, было скорей недоразумением, так как тренировочное копье было крепче, и сделано было таким лишь для экономии, поэтому, когда я его воткнул в мешок, оно не сломалось, а выкинуло меня из седла. Все-таки город ценил рыцарей и старался их беречь, и когда я это понял, мне стало легче.

В город прибыла комиссия из Энделя и начала свою работу. Комиссия устраивала проверки по всем направлениям, весь город был в большом напряжении. До турнира оставалось три дня, а члены комиссии были повсюду и проверяли все подряд. Оружие, доспехи, еду, баню. Такое впечатление, что половина жителей Энделя приехали в Эгиль и проверяли все и вся.

– Тут не только с Энделя люди, купеческая Гильдия тоже своих людей предоставила, и с городов есть люди. Но если купцы и другие города скорее хотят, чтобы мы поправили ошибки, то Эндель будет нас топить, чтобы статус свой сохранить. Но шансов у них нет, после того, как вы ушли с города, там начались погромы и, говорят, сожгли все посольские дома. Вряд ли Эндель теперь восстановится, но и нам просто так первенство не передаст, – говорил мне Хилт за обедом. – У них теперь цель существования – навредить нам, даже если сами помрут. Думаю, через год у них голод начнется, нет лучшего лекарства.

– Голод? А почему?

– Ну как почему, они привыкли жить за счет ресурсов, которые поступали в «Город городов», свои хозяйства пришли в запустение, и минимум три-четыре года уйдет на восстановление. Если бы они приняли свое поражение и начали бы трудиться, то может в следующем году уже бы и восстановились. Но поскольку сейчас все силы города направленны на то, чтобы сделать плохо нам, их ждет большая расплата. Когда говорят, что нужно уметь проигрывать, это ведь не пустые звуки.

– Да уж, действительно, проигрывать нужно уметь.

Проверки шли везде и всюду и раздражали всех, даже меня. Когда я пошел заниматься к копейщикам, какой-то не понятный человек решил проверить заточку моих мечей и копья, и в итоге порезался об эльфийскую сталь клинка, так как решил провести по ней мякотью пальца. И порезавшись, он скрючил недовольную мину и куда-то убежал. Хилт и Клим ржали во все горло, глядя на незадачливого проверяльщика, и вслед отпускали ему злобные шутки. В общем, все понимали, что особенно никаких решений эта комиссия уже вынести не сможет, и статус «Города городов» уже можно считать у Эгиля, потому все относились к проверяющим с легким раздражением и иронией, и никто не воспринимал их в серьёз. И я, в общем-то, старался не думать об этом особо и готовился к турниру. Поэтому, когда я вдруг увидел вечером в своей казарменной комнате Сафия, сильно удивился. Я шел после вечерней тренировки с грушами на копьях, где у меня все получилось, и настроение было просто замечательным. Я открыл дверь в комнату и вдруг увидел Сафия. Он сидел на кровати, опустив голову ниже плеч, и плакал. Видеть плачущего старика, да еще и Сафия, которого я откровенно считал непробиваемым, было настолько удивительным, что я не мог поверить своим глазам, но это действительно был он, он сидел и плакал, и слезы капали на пол.

– Что случилось? – Сафий тяжело поднял голову и посмотрел на меня красными глазами. Морщинки на веках глаз, были мокрыми, а сами веки темными. Сафий выглядел сейчас совсем старым и разбитым. Посмотрев на меня несколько долгих секунд, он спросил:

– Скажи, Алексей, насколько дорога тебе Лейла?

– Очень дорога, я еще только из-за нее тут. А почему ты спрашиваешь?

Сафий молчал, он тянул паузу, видимо, не решаясь сказать мне правду, но я уже чувствовал, что произошло нечто ужасное, самое плохое, что я мог представить.

– Что с ней случилось?

– Пока еще ничего, но скоро случится. Проклятая комиссия, она ударила меня там, где я и не думал. Они провели полную инспекцию гарема и нашли целую кучу нарушений. Нарушения действительно были, мы слишком много стали позволять женщинам: оставлять старух в помощники, например, много еще разных допущений. Сейчас комиссия заставляет отправить на праздник осени всех, кто, по их мнению, зря занимает место. Это и Салем, Лилит и Лейла.

Сафий опять опустил голову ниже плеч и начал тихо плакать:

– Там нет моей власти и Мазур тоже ничего сделать не может. Я пришел к тебе ,Алексей, я не знаю, можешь ли ты мне помочь, но я прошу тебя, просто умоляю, спаси их. Только ты сможешь это сделать, только ты один!

– Как?

– Ты можешь пройти в «осенний храм» и провести их через то место с большими деревьями? Как когда-то проводил меня. Ты же ведь ходил к Лейле через это место?

– Да. Могу, скорее всего, но я не знаю где этот храм.

– Мы покажем и объясним, сейчас придет Мазур, и вы пойдете, – мои слова вселили в Сафия надежду, что спасти его любимых женщин можно, и в нем проснулся прагматик, он начал планировать и действовать.

– А куда мне их вести? Забрать с собой я их всех не смогу, слишком далеко, и тяжело им у нас будет.

– У меня есть дом на окраине Эгиля, мы с Мазуром его построили. Нужно тайно привезти их туда, только так, чтобы никто вообще не мог увидеть, ты сможешь это сделать?

– Я постараюсь. Но я заберу Лейлу с собой!

– Я надеялся, что ты это предложишь. Она ведь не чужая тебе. А мне она Внучка. Ты так, по-моему, говорил?