Дмитрий Ю - Кировская весна 1931-1935

– Кроме корпусных и иных войсковых авиаотрядов имеется 2-я и 3-я тяжелобомбардировочная авиабригады, а также 200-я легкобомбардировочная авиабригада и 250-я легкоштурмовая авиабригада – доложил Белов.

Выражение лица Уборевича сменилось с пренебрежительного на нейтрально-доброжелательное, и он перешел к интересному:

– Как продвигается формирование мехкорпуса?

– Чайковский взялся за дело споро – доложил Белов.

– Опыт в использовании техники у него есть: в его 11 Ленинградской стрелковой дивизии кроме трех стрелковых, артиллерийского полков и других частей, был штатный мотомехотряд: 15 танкеток, 12 бронеавтомобилей БА-27, 132 автомашины, 19 мотоциклов. С мая 1932 года 11-я стрелковая Ленинградская Краснознаменная дивизия переформируется в 11-й механизированный корпус из двух мехбригад и одной стрелково-пулеметной бригады. При этом управление корпуса формируется на базе управления дивизии; 31-я механизированная бригада из 32-го стрелкового полка имени Володарского; 32-я механизированная бригада – из 33-го стрелкового полка имени Воскова; а 33-я стрелково-пулеметная бригада – из 31-го полка имени Урицкого; 7 и 9-я батареи 11-го артполка переформируются в 11-й зенитно-артиллерийский дивизион; батальон связи дивизии по новым штатам становится батальоном связи мехкорпуса; 11-й кавэскадрон преобразуем в 11-ю роту регулирования движения, 11-я химрота развернута в 11-й химический батальон; 11-я саперная рота – в 11-й саперный батальон; 11-й мотомехбатальон (бывший мотоотряд) переформирован в 11-й разведывательный батальон; остальные подразделения дивизия (противотанковая рота, зенитная батарея, автотранспортная рота и автомастерские) обращены на развертывание технической базы корпуса.

– Командиром 11-го мехкорпуса назначен Касьян Александрович Чайковский, бывший командир этой дивизии. 31-я механизированная бригада вооружается танками Т-26, 32-я танковая бригада – танками БТ-2. В составе каждой механизированной бригады корпуса по четыре танковых батальона (при пятитанковом взводе), стрелковый батальон, артиллерийский дивизион и подразделения обеспечения. Всего каждая из двух мехбригад по штату будет иметь по 220 танков, 56 бронеавтомобилей, 27 орудий. Сейчас мехкорпус активно комплектуется командирами, техникой, переучиваем бойцов и командиров. Думаю, к осени завершим – завершил доклад Белов.

– Ну, а что у Вас по отдельному авиадесантному отряду? – спросил Тухачевский.

– Этот отряд состоит из трех пулеметных рот (по два взвода ручных пулеметов и взвода 76–мм орудий Курчевского в каждой), трех авиаэскадрилий (1–я – 6 самолетов АНТ-9, 2–я – 6 самолетов Р-5 и 3–я – 3 самолета ТБ-1 и 3 самолета У-2) и авиационного парка. Всего в отряде: 76–мм орудий – 6, ручных пулеметов – 18, пистолетов автоматических – 144, автомобилей – грузовых 5 (из них 1 под радиостанцию), мотоциклов с коляской – 8, самокатов – 36. Численность отряда составляет 144 человека. Командиром назначен М. В. Бойцов, сам и боец и молодец, и отряд такой же подобрал. На любых учениях не посрамим чести РККА, будьте уверены, Михаил Николаевич.

– Каков Ваш мобплан при мобилизации? – спросил Егоров.

– Пять дивизий доукомплектовываются и выделяют комсостав для формирования десяти полнокровных дивизий штата военного времени в 12 800 человек, а бригада – в две бригады. Число управлений корпусов также удваивается.

– Не знаю говорить ли, Иван Панфилович, – как бы с сомнением сказал Егоров, – словом, данные Ваши по мобилизации устарели.

– Имеются новые вводные? – подобрался Белов.

– Имеются. Если раньше по мобилизации наши 91 дивизии развертывались в 182, то теперь их будет…

– Неужто 260? – блеснул догадкой Белов: в среде комвойсками предложения Тухачевского 1930 года были в целом известны.

– Хуже – 300 – огорошил его Егоров

– Как это? больше чем в три раза? – недоверчиво спросил Белов

– Не спорю – усмехнулся Егоров, придется и по мирному времени нарастить число дивизий до 100.

– Ясно, товарищ начальник Штаба. Следовательно, мои 5 дивизии надо будет развертывать в 15. Где же я возьму комсостав?

– А где Вы раньше брали? – вопросом парировал Уборевич.

Настал самый важный момент аттестации, и Белов это хорошо понял. Толково доложить о численности подчиненных войск может каждый комвойсками. Все, что было до сих пор – все это было разминкой, подготовкой к аттестации, если это действительно была она: Аттестация с большой буквы, какой она должна быть, иными словами – собеседование, по итогам которого старший начальник принимает решение о том, соответствует ли должности его подчиненный, или нет. А бывало и так, что решение формируется до аттестации, и аттестация – формальность, нужная старшему начальнику для бумажного подкрепления уже принятого решения. Белов пытливо взглянул на Уборевича и собрался. На обычно бесстрастном лице Уборевича отразился явный интерес.

Ответ на вопрос Уборевича ему был известен, как известно и то, что будь наркомом Ворошилов – отвечать вслух Белов ни в коем случае бы не стал. Ясно было также, что ответ известен и Уборевичу. Зачем же он задал этот злосчастный вопрос? Чтобы утопить? Вряд ли. Топить меня не долго, вон как Блюхера с Дыбенко быстро убрал – лихорадочно размышлял Белов. Думай быстрее – подстегнул он себя. Уборевич, это было известно, любит военноначальников, которые имеют сходную с ним точку зрения. Впрочем, я и сам такой. Какая же у него точка зрения? Он за классовую армию и за партийную прослойку? Или за профессиональную? Чертов германофил. Скорее все же он за профессиональную, но при этом любитель новой техники, вон как оживился при докладе о мехкорпусе и десантниках! При этом против конников старой школы. Ну и где же я ему рожу профессионала, но не из старой школы? А, гори все огнем! Вспомнил! Слышал же где-то, что он генерала Надежного из лап ОГПУ вырвал, и из морячков кого-то, значит, этого и от меня хочет услышать!

– Раньше, Иероним Петрович, в комсостав мы призывали лиц из числа бывших офицеров, которые при надлежащем политическом контроле вполне могли приносить пользу Красной Армии, по крайней мере в штабе, а иногда и в командовании частями – ответил Белов, в животе которого сжался ледяной ком. По слухам, в Ленинграде 2 или 3 мая 1931 года, не считая дела Балтфлота, расстреляли от 300 (это минимум) до 2 тысяч бывших офицеров, и еще несколько тысяч арестовали. По Ленинградским морякам словно коса прошла – тогда были арестованы Председатель Научно-технического комитета Игнатьев, Начальник управления Военно-морских сил РККА. Петров, Начальник штаба морских сил Балтийского моря Тошаков, Начальник Военно-морской академии Жерве, командиры бригад, дивизионов, отдельных кораблей и подводных лодок.