Константин Назимов - Война с Альянсом [litres]

– Держись, крепко держись! – кричу императрице, хотя она и так все прекрасно слышать должна, в кабине-то тихо, только негромкое шуршание воздуха, рассекаемого самолетом.

Пикирует воздушная машина, на моем лбу капли пота, руки крепко держат штурвал, необходимо рассчитать и не ошибиться, когда начинать выравнивать самолет. При приземлении на такой скорости стойки шасси могут сломаться, а удар о землю, возможно, приведет к деформации топливных баков, как говорится, со всеми вытекающими…

Все это вихрем проносится в мыслях, успеваю заметить, что руки уже тянут на себя штурвал, опередив на долю секунды посыл от мозга. Рефлекс сработал или интуиция? Один черт, не важно! Скорость гашу, колеса ударяются о дернину луга, и самолет подпрыгивает; жду, когда машина покатится, чтобы после того, как опустится хвостовая часть, давить на тормоз и пытаться остановить машину. В отличие от прототипа из моего времени, мы с главным конструктором так и не решили вопрос с убиранием шасси в фюзеляж, что сегодня мне упростило задачу. Хотя если бы они были убраны, то мог бы попытаться сесть на воду. Самолет, возможно, оказался бы потерян, но вероятность печального исхода была бы не такой высокой. И тем не менее я зря так нервничал и переживал! Два стога сена помогли погасить скорость, да и тормоза не подвели. Мы приземлились! Целые и невредимые!

– И что теперь? – поинтересовалась моя пассажирка после того, как мы очутились в темноте под стогом и стоим без движения уже пару минут.

– Выбираемся, – ответил я и наконец-то смог разжать пальцы на штурвале. – Черт, мышцы от напряжения ломит, – пожаловался, откинув замок фонаря кабины и сдвигая его над своей головой.

В нос ударил запах свежевысушенного сена, а в уши – пение птиц и стрекот кузнечиков. Однако большую копну мы собрали… с трудом прополз сквозь сено до Ольги и помог ей выбраться из кабины.

– Предлагаю прыгать! – сказал в темноте, крепко держа императрицу за талию.

– А если в стогу оставили вилы? – спросила императрица, а потом хихикнула: – Не боишься на них напороться?

– Не-а! – усмехнулся я, и, притянув Ольгу к себе, оттолкнулся от крыла, насколько это позволяло сено, и, увлекая ее за собой, бросился в душистый стог.

– Иван! Ты что творишь! – воскликнула императрица.

– Гм, спуститься ведь как-то требовалось, – ответил ей, так и не отпуская от себя.

Ольга Николаевна не делает попыток вырваться, прижалась ко мне всем телом. Я же мысленно ругнулся, вспомнив, что чертов комбинезон снять не так-то просто.

– Испугалась? – переходя на «ты», спросил молодую женщину, а то, что она императрица, как-то само собой отошло на второй, а то и третий план.

– Нет, ты же рядом находился, а я привыкла, что ты из любой ситуации способен выбраться и всех за собой вывести, – ответила та. – Кстати, ты не мог бы нас из стога спасти, а то сено так щекочет, что чихать хочется.

– Думаешь, нужно? – спросил и, не удержавшись, поцеловал ее в ушко.

– Да, – ответила Ольга, теснее ко мне прижимаясь.

Чертов комбинезон! Какой придурок его проектировал, а идиот-портной кроил и шил?! Руки путаются в пуговицах, сено лезет в глаза и действительно щекочет и колется. Мы с императрицей целуемся, пытаясь друг друга раздеть, но не получается. Копна еще эта здоровенная мешает, несмотря на то что сухая трава легкая и рыхлая. Барахтаясь, не заметили, как оказались подле стога. Солнце ударило в глаза, а императрица хихикнула и заявила:

– Нам следует остыть! Пока никто к нам не пожаловал, пойду поплаваю, а ты посторожи!

Выскользнула из моих рук и устремилась к воде, на ходу расстегивая пуговки, до которых я не успел добраться.

– Ольга! Иди ко мне, потом искупаемся! – встал я и кивнул в сторону стога. – Тут мягко и запах будоражит кровь!

– Непременно, но позже, может быть, – ответила она, скинула с ног сапожки, а потом под моим взглядом, не стесняясь, обнажилась.

Какие тут можно сказать слова? Их нет, из моего горла вырвался то ли хрип, то ли рык, а ноги сами сделали два прыжка в сторону охальницы. Не успел! Она русалкой бросилась в воду, подняв множество брызг, часть которых в меня попала (облила почти с ног до головы!). Провел ладонью по лицу и укоризненно сказал:

– Как же вам не стыдно! Ольга Николаевна, сжальтесь над своим несчастным поклонником и одарите его теплом и лаской!

– Ваня, ты меня в воде уже видел, чего теперь стесняться?! Но ты пока посторожи, мало ли кто к нам на помощь придет! От резиденции мы не так далеко улетели, а какая-то деревня поблизости стоит. – Она сделала несколько гребков и, балансируя в воде, продолжила: – Иван Макарович, позволю дать вам один совет! Когда обнимаете даму, то револьвер следует убирать, чтобы его ствол так больно не давил! – Она расхохоталась и нырнула.

И каким образом ей револьвер, находящийся в кобуре, мог… Гм, она же не это подразумевала! А сейчас дразнится! И как поступить? К ней присоединиться, наплевав на все и вся, или и в самом деле сторожем заделаться?.. Это я так размышляю, а сам с себя комбез стягиваю. Посмотрим, кто из нас быстрее плавает!

Прыгаю в воду и в несколько гребков догоняю Ольгу, которая не спешит уплывать или, что еще хуже, верещать.

– Вы не очень-то торопились, Хозяин Сибири! – смеясь, говорит она мне.

– Ваше императорское величество, кто я такой, чтобы перечить вашим приказам? – осторожно подплываю к ней, готовясь на этот раз не дать ей выскользнуть.

– И что же вы ослушались и не остались сторожить?

– А вы этого хотели? – вопросом на вопрос отвечаю ей.

Она промолчала, улыбнулась и попыталась нырнуть. Но я оказался начеку! Схватил ее за изящную ножку и к себе подтащил, а потом и к берегу потянул…

Где-то через час вновь искупались: после того, как на нас налипло изрядное количество сена, на которое мы вначале внимания не обращали.

– Как хочешь, но в стог ты меня больше не затащишь! – погрозила императрица пальчиком.

– Так, может, на берегу? Вроде никого вокруг, – предложил я.

– Вот именно, что «вроде»! – усмехнулась она. – Помоги мне одеться, нам еще переговорить необходимо. Или ты возомнил, что я к тебе в спальню приходила именно из-за того, что там кровать?

– Как можно! – прижал я руку к груди, жадно осматривая взглядом ее обнаженную фигуру.

– Иван! – нахмурилась Ольга. – Прекрати немедля!

– А чего я делаю-то? – развел руки в стороны.

– Ты, может, и ничего, но мысли твои греховны и я их вижу очень хорошо!

– Не понимаю, – сделал удивленное лицо.

– Ошиблась я, – делано вздохнула Ольга, – ствол револьвера был ни при чем, да и твое орудие – большего калибра и опять мне угрожает.

Молча подошел к ней, провел губами по ушку, а потом стал целовать в губы, увлекая на травку, где расстелен мой комбинезон…