Юрий Панов - Меч Кощея Бессмертного

А Кощей опять и говорит. – Я что-то не могу!

Иван-царевич пожимал яичко: Кощея Бессмертного от того и коробило.

Наконец Иван-царевич вышел, кажет ему яйцо и говорит. – Вот, Кощей Бессмертный, твоя смерть!

Тот на коленки против него упал и говорит. – Не бей меня, Иван-царевич, станем жить дружно! Нам весь мир будет покорен!

Иван-царевич не обольстился его словами, раздавил яичко! Кощей-то Бессмертный и умер!

Взяли они, Иван-царевич с матерью, что было нужно, пошли на родимую сторонку. По пути зашли за царской дочерью, к которой Иван-царевич заходил вперед, взяли и ее с собой. Пошли дальше, доходят до горы, где братья Ивана-царевича все ждут и ждут.

Девица и говорит. – Иван-царевич! Воротись ко мне в дом: я забыла подвенечное платье, брильянтовый перстень и нешитые башмаки!

Между тем он уже спустил мать и царскую дочь, с коей они условились дома обвенчаться. Братья приняли их, да взяли спуск и перерезали, чтобы Ивану-царевичу нельзя было спуститься. Мать и девицу как-то угрозами уговорили, чтобы дома про Ивана-царевича не сказывали.

Прибыли в свое царство; отец обрадовался детям и жене, но только опечалился об одном Иване-царевиче.

А Иван-царевич воротился в дом своей невесты, взял обручальный перстень, подвенечное платье и нешитые башмаки; приходит на гору, метнул с руки на руку перстень.

Явилось двенадцать молодцов и спрашивают. – Что прикажете?

– Перенесите меня вот с этой горы на землю.

Молодцы тотчас его спустили. Иван-царевич надел перстень – их не стало. Пошел он в свое царство, приходит в тот город, где жил его отец и братья, остановился у одной старушки и спрашивает. – Что, бабушка, нового в вашем царстве?

– Да чего, дитятко! Вот наша царица была в плену у Кощея Бессмертного. Ее искали три сына, двое нашли и воротились, а третьего, Ивана-царевича, нет, и не знают, где! Царь кручинится об нем. А эти царевичи с матерью привезли какую-то царскую дочь. Большак жениться на ней хочет, да она посылает наперед куда-то за обручальным перстнем или велит сделать такое же кольцо, какое ей надо. Уж кличут клич, да никто не выискивается.

– Ступай, баушка, скажи царю, что ты сделаешь, а я пособлю.– говорит Иван-царевич.

Старуха в кою пору скрутилась, побежала к царю и говорит. – Ваше царское величество! Обручальный перстень я сделаю.

– Сделай, сделай, баушка! Мы таким людям всегда рады. – говорит царь. – А если не сделаешь, то голову на плаху!

Старуха перепугалась, пришла домой, заставляет Ивана-царевича делать перстень, а Иван-царевич спит, мало думает, перстень готов. Он шутит над старухой, а старуха трясется вся, плачет, ругает его.

– Вот ты сам-от в стороне остался. – говорит. – А меня, дуру старую, подвел под смерть!

Плакала, плакала старуха и уснула. Иван-царевич встал поутру рано, будит старуху. – Вставай, баушка, да ступай понеси перстень, да смотри: больше одного червонца за него не бери. Если спросят, кто сделал перстень, скажи: сама! На меня не сказывай!

Старуха обрадовалась, снесла перстень. Невесте он понравился.

– Такой, – говорит, – мне и надо!

Вынесла ей полно блюдо золота; она взяла один только червонец.

Царь говорит. – Что, баушка, мало берешь?

– На что мне много-то, ваше царско величество! После понадобятся – ты же мне дашь!

Пробаяла это старуха и ушла. Прошло там сколько время – вести носятся, что невеста посылает жениха за подвенечным платьем или велит сшить такое же, какое ей надо. Старуха и тут успела (Иван-царевич помог), снесла подвенечное платье.

После снесла нешитые башмаки, а червонцев брала по одному и сказывала. – Эти вещи сама делаю!

Слышат люди, что у царя в такой-то день свадьба; дождались и того дня. А Иван-царевич старухе заказал. – Смотри, баушка, как невесту привезут под венец, ты скажи мне.

Старуха время не пропустила. Иван-царевич тотчас оделся в царское платье, выходит. – Вот, баушка, я какой!

Старуха в ноги ему. – Батюшка, прости, я тебя ругала!

А он. – Бог простит!

Приходит в церковь. Брата его еще не было. Он стал в ряд с невестой: их обвенчали и повели во дворец.

На дороге попадается навстречу жених – большой брат. Увидал, что невесту ведут с Иваном-царевичем, побежал со стыдом обратно.

Отец обрадовался Ивану-царевичу, узнал о лукавстве братьев и, как отпировали свадьбу, больших сыновей разослал в ссылку, а Ивана-царевича сделал наследником царства…

– А ты знаешь, жрец, о ком эта сказка? – вдруг спросил Гермнарих.

– О ком, батюшка… Да о тебе! – ответил жрец. – Ты, ведь, у нас Кощей Бессмертный. Шестьдесят пять тебе годков, а ты всё воюешь! Может, хватит?

– За то, что ты сказку мне рассказал, пожалею тебя! – произнёс Гермонарих. – А за то, что рассказал, где ждёт меня смерть, помилую тебя! Иди…

Так Гермонарих узнал, что в народе его кличут Кощеем Бессмертным.

3.

А тут и новость пришла: умер король готов Эдиульф. И Гермонарих занял его место, сразу же начав расширять свою державу…

Постепенно Германариху подчинились языги, карпы, вандалы, тайфалы. Были окончательно покорены и «росомоны» – «люди рос». И была повержена Русколань.

В подданство Германариха перешел и Боспор. Получив от этого огромную выгоду, теперь люди Гермонариха сбывали сюда рабов, захваченных в походах. Долго сопротивлялись приазовские герулы, племя воинственное и высокомерное. В большей части они были перебиты, но все равно не хотели подчиниться.

С 360 года у готов начались их столкновения с аланами. Причиной войны стала откуда-то взявшаяся агрессия Германариха. Аланы являлись сильным противником, у них были мощные крепости, великолепная панцирная конница…

Но около 370 гола разыгралась трагедия, приведшая к конфликту с росомонами, вероломным народом и виновниками всех готских несчастий. У Гермонариха было много жён: так было принято для скрепления союза побеждённого с победителем.

Но этот случай оказался не обычным: росомонка, являющаяся такой женой Гермонариху, изменила ему с его сыном. Ее братья находились при дворе императора и знали об измене. Ведь Германарих был язычником-многоженцем. И можно вспомнить обычай подобных ему завоевателей – собирать гарем их знатных представительниц всех покоренных народов, чтобы одновременно служили и заложницами. И Сунильде по понятным причинам отнюдь не нравилось быть в числе жен поработителя. Тем более старика, с перспективой в скором будущем быть отправленной вместе с ним на тот свет. В ситуации надвигающейся войны с гуннами она решилась бежать, но неудачно.

Казнь он назначил жесточайшую, считавшуюся у германцев самой страшной и позорной для женщин. Жертву, раздетую догола, вывели перед сборищем всего народа, привязали к диким лошадям и пустили их вскачь, волоча приговоренную по кочкам и камням и раздирая на части. Братья Сунильды Сар и Аммий возмутились и решили отомстить – на ближайшем приеме у императора ударили его в бок мечом Турфингом. Одного из них – Аммия – убила стража, а второй, Сар, оказавшись легко раненным, притворился убитым. Германарих остался жив, но от полученной раны начал тяжело болеть, выпустив из рук управление. Ночью, зная, где запрятан Турфинг, Сар снова выкрал его и ускакал к перешейку Таврики. Но и там ему не очень повезло – он нарвался на разъезд готов, которых убил, но и сам оказался тяжело раненным.