Юрий Панов - Меч Кощея Бессмертного

Вот тогда-то и встретил он команду Белавы. Ведане, которая оказала ему помощь, им и был передан Турфинг, потому что Сар прекрасно понимал, что готы когда-нибудь его поймают и отберут меч Победы. Так волшебный меч оказался в команде Белавы и был доставлен в места, о которых никогда бы не догадался Гермонарих…

Вот и сейчас, изнемогая от боли, Германарих решал для себя только один вопрос, обращаясь к мечу Турфингу, которого разыскивали готы. ─ Скажи, Турфинг, ты угробил всех своих врагов-хозяев? Осталась ли в тебе волшебная сила, чтобы быть мечом Победы?

И начал вспоминать.

─ Перым ты убил Свафрлами, твоего первого хозяина, с помощью Арнгрима, бескерка… ─ Гермонарих загнул палец на руке.

─ Ангатюр Первый, внук Свафрлами, который вынул меч из ножен, был убит Оддом Стрелой с твоей помощью… ─ и Гермонарих загнул второй палец на своей руке.

─ Хервер, дочь Ангатюра, дева – воительница, выкопавшая тебя из кургана отца… ─ Гермонарих замер, вспоминая и морщась от боли в боку. ─ Была убита… Но вынимала ли она тебя из ножен? Это большой вопрос! Не понятно… Ко мне ты перешёл, но я тебя ни разу не вынимал из ножен… Уж очень хотелось быть Кощеем Бессмертным!

Гермонарих так и не успел принять окончательное решение. Вбежал придворный слуга с криком. ─ Баламбер напал на аланов и скоро будет здесь!

─ Так был или нет третий убитый Турфингом из нашего рода? ─ рассуждать на эту тему времени больше не оставалось. Понимая, что расстаётся с Турфингом навсегда, он махнул рукой и побежал искать коня.

И Гермонариху пришлось срочно бежать из дворца, несмотря на большую боль в боку.

Через некоторое время Кощей Бессмертный умрёт смертью обычного человека в старой деревянной хижине на берегу моря…

1.

Европейский крестьянин, согнувшийся под грузом повинностей перед своим хозяином, отважился вторгнуться в непокорные леса. Он вырубал деревья, расчищал землю от кустарника и осушал болота, добывая дополнительные пашни.

Вдохновляемые высокой идеей освобождения гроба Господня и себя от повинностей перед хозяином, обуреваемые жаждой богатств и земель новые хозяева шагнули на восток…

Так начинался новый европейский «натиск на восток», в котором селяне, и в первую очередь искусные городские мастера, опытные торговцы, а так же рыцари начали появляться в славянских странах, стали расселяться и обживаться там.

С одной стороны, это способствовало подъему хозяйства, общественной и культурной жизни восточно-европейских стран, но, с другой стороны, порождало проблемы, создавая соперничество и противостояние пришлого и коренного населения.

Особенно большая волна переселенцев хлынула из германских земель, где правители Германской империи поддерживали «натиск на Восток».

Вскоре взгляд европейцев упал на Прибалтику. Ее уже давно воспринимали, как лесную пустыню, слегка заселенную дикими литовскими и угро-финскими языческими племенами, не признающих государственную власть. Здесь еще издревле сохранилось влияние Руси и скандинавских стран. Так постепенно европейцы колонизировали пограничные к себе районы и обложили местные племена данью.

Между тем, Русь еще во времена Ярослава Мудрого построила за Чудским озером в земле угро-финнов-эстов свою крепость, назвав её Юрьев по крещённому имени Ярослава Мудрого.

Шведы, в свою очередь, в это время продвигались во владения финнов, и пока не достигли рубежей земли карельской, контролируемой Новгородом.

Как обычно, первыми на лакомый кусок приходили монахи, стараясь местных жителей обратить в христианство. При этом методы их не отличались разнообразием: если простыми уговорами местные аборигены не понимали важности принятия христианства, то на их место приходили рыцари – крестоносцы, чтобы добиваться убеждения с помощью меча, а затем обосноваться на новом месте.

Так, монах Бертольд, убеждая непокорных славян в необходимости принятия христианства, всякий раз используя своих друзей рыцарей, помог создать в Риге в 1201 году Орден меченосцев. Этот орден в качестве своего символа веры использовал меч в форме длинного креста. Но это был не меч! И это очень сильно не нравилось рыцарям, поэтому количественно Орден разрастался очень медленно. Так в голове у монаха Бертольда появилась заноза. И заноза эта была не простая…

Когда-то, ещё в четвёртом веке, родные монаха Бертольда жили на реке Великая Ворона, там, где степь встречается с лесом и рекой. Единственное, что осталось в памяти монаха, было то, что его предок, которого звали БЕРмята, сбежал от своего дикого народа в просвещённую Европу на БЕРег Германского моря. Там он и стал основателем германских БЕР-мужиков…

И ещё в памяти БЕРтольда сохранилось то, что от его предка осталась какая-то карта. А вот чего? Занимаясь своей «просветительской миссией» Бертольд совсем забыл наставления своего лесостепного предка.

Однако, появившаяся в его мозгу заноза помогла вспомнить своего предка. Поэтому, забросив свою миссионерскую деятельность, монах отправился на поиски карты, предварительно испросив на это разрешение своего папы.

Поиски были недолгими и, благодаря помощи своих родственников, вскоре у него на руках была карта из бересты, где жирным крестиком было помечено место захоронения медного зеркала жрицы Амаги. Как сказали памятливые родственники, это зеркало может показать место захоронения меча Кощея Бессмертного.

Естественно, одно только название «меч Кощея Бессмертного», о котором он заговорил перед своим папой Ордена, было способно выдать ему из казны Ордена достаточно денег для закупки водки в большом количестве, чтобы в тех краях стать торговцем и путешествовать в ту странную местность, в которой живёт дикий народ, не знающий о том, что у него под боком находится меч Победы…

2.

Так, в июле 1241 года на земле, где сходится степь с лесом, а границей является река Великая Ворона, появился странный мужичок в казачьем зипуне и штанах, заправленных в сапоги по имени БЕРмятка… Никто из местных не знал, когда и откуда он появился здесь, поэтому большинство из них стало относиться к нему с большой осторожностью до тех пор, пока не поняли. ─ Да это ж торговец хмельным питиём!

И ему быстро простили проблемы в говоре, одежде и поведении. Бермятка скоро нашёл общие темы с простыми казачками, среди которых у него появились двое пьянчужек – Утка и Бочка, готовых на всё, лишь бы получить от него хотя бы маленькую порцию хмельной водички.

Бермятка смотрел на приходящих к нему казачков-чигов и незаметно качал головой, так ненавистен ему казался этот народ! Собственно, ему было с чем сравнивать: западное его родное рыцарство, прославившееся грабежами, насилием и угнетением мирного земледельческого люда, ничего общего с идеей казачества не имело.