Иван Оченков - Мекленбургская принцесса [litres]

Но хитрый гугенот умел ждать и был крайне осторожен, стараясь не вызывать подозрений. Неудивительно, что вскоре бдительность часовых притупилась, и они уже не столь зорко следили за своим подопечным. Чем меньше содержимого оставалось в пивных кувшинах, тем больше развязывались языки и притуплялось внимание. По-хорошему следовало бы давно запереть француза в какой-нибудь каюте, но уж больно он оказался компанейским парнем, да к тому же хорошим рассказчиком. Истории следовали одна за другой, вызывая все большую симпатию к человеку, поведавшему их. Одни были веселые, другие назидательные, а третьи и вовсе скабрезные, но все их объединяло одно – они были интересны и занимательны. В общем, когда дело дошло до сна, никто и не подумал вести такого славного парня под замок и оставили его спать на палубе. Тем более что он и сам уже клевал носом, поскольку продукция ростокских пивоваров оказалась слишком крепка для его нежного желудка. В общем, заснули они все вместе, а когда поутру нового товарища не нашли, решили, что он ночью пошел в гальюн да и спьяну упал за борт.

Через два дня после этих событий герцогиня Катарина Шведская устроила торжественный прием в городской ратуше. Надо сказать, что в последнее время по Ростоку ходили самые разные слухи, один чуднее другого. Одни говорили, что какой-то злодей хотел не то убить, не то похитить наследного принца Карла Густава. Другие с жаром утверждали, что неведомо откуда взявшиеся пираты собирались разграбить весь город. Третьи и вовсе выдумали такое, что и повторить в приличном обществе неудобно. И чтобы пресечь подобные разговоры, ее королевское высочество и собрала всех сколько-нибудь значимых людей в городе, дабы предъявить им членов своей семьи целых и невредимых.

Затея удалась на славу. Горожане с удовольствием поглазели на принца и принцесс, отведали поданного им угощения и послушали нанятых для такого дела музыкантов. Обеспечив всех верноподданных темой для разговоров на год вперед, герцогиня отпустила их и приказала собраться в отдельной зале причастных к последнему происшествию.

– Мы рады, что печальные события последних дней, наконец, завершились, – негромко начала она, обведя взглядом всех присутствующих, – и мы можем со спокойной совестью отбыть в Москву к нашему супругу всемилостивейшему государю Иоганну Альбрехту. Однако прежде чем мы покинем землю Мекленбурга, хотелось бы закончить кое-какие дела.

– Как вам будет угодно, государыня, – поклонился барон фон Гершов.

– Кстати, как ваша супруга?

– Благодарю, ей уже лучше.

– Передайте, что мне очень не хватает ее общества.

– Это большая честь, ваше королевское высочество.

– Итак, прежде всего, нам угодно, чтобы еще до нашего отъезда ваш брат обвенчался с присутствующей здесь фройляйн Рашке. За все услуги, оказанные ими обоими Мекленбургскому дому, мы намерены щедро наградить их. Господин Болеслав получит три тысячи гульденов и чин капитана с соответствующим содержанием. Марта также получит в качестве приданого три тысячи и фольварк под Гюстровом.

– Вы очень добры…

– Довольно, – прервала потоки благодарности герцогиня и обернулась к скромно стоявшему в сторонке Родионову. – Молодой человек, до сих пор мы знали вас как одного из усерднейших учащихся в здешнем университете. Теперь же вы показали себя не только усердным, но также умным, наблюдательным и верным человеком. Ваши заслуги не останутся без награды. Вы получите сто талеров и вот этот перстень.

– Благодарю, матушка-государыня, – грохнулся в ноги растроганный студент. – Век Бога молить буду за твою доброту!

– Кроме того, мы надеемся, что вернувшись домой после учения, вы и дальше будете служить нашему дому с не меньшим усердием!

– Отслужу, вот тебе крест, отслужу, матушка!

Слабая улыбка тронула губы герцогини, и она, милостиво кивнув боярскому сыну, обратила свой взор на Марию Агнессу.

– Подойдите, ваша светлость!

– Да, государыня, – немедля выполнила приказ девочка.

С тех самых пор, как ее спасли, юная принцесса являла собой пример послушания, воспитанности и благонравия. Вот и сегодня она весь прием чинно простояла одетая в свое парадное платье и мило улыбалась всем желающим на нее поглазеть, не сделав даже попытки показать кому-то язык или скорчить рожицу. Правда, это мало кого могло обмануть, но все же вселяло осторожный оптимизм.

– Присядьте.

Лицо девочки на мгновение исказила недовольная гримаса, но она тут же справилась и, лучезарно улыбнувшись, ответила:

– С вашего позволения, я постою.

– Вот как? – картинно удивилась Катарина и невольно бросила взгляд на стоящую неподалеку мать принцессы.

Та в ответ лишь чуть заметно пожала плечами, дескать, а что делать? Эти взгляды были так мимолетны, но при этом так красноречивы, что женщины поняли друг друга без слов. Накануне между ними состоялся серьезный разговор, в ходе которого герцогиня и камеристка расставили все точки над «i».

– Фройляйн, надеюсь, вы понимаете, что вам с дочерью лучше остаться в Мекленбурге?

– Разумеется, государыня, – сделала книксен Марта. – Скажу вам более, даже если бы ваш супруг позвал меня, я бы предпочла остаться здесь.

– Вот как?

– Не стану лукавить, ваше королевское высочество. Сделай он это предложение хотя бы несколько месяцев назад, я бы все бросила и побежала бы за ним пешком, но…

– Но?

– Но не теперь.

– Что же изменилось?

– Всё! Я люблю и любима и не хочу ничего более, как провести с Болеславом фон Гершов все, что отвел нам милосердный Господь.

– И вы не пожалеете об этом решении?

– Ни одного мгновения! Видит Бог, я долго ждала и хранила верность, хотя и не смела ни на что надеяться. Теперь же я хочу просто жить, иметь семью, родить любимому человеку детей. Вы понимаете меня?

– Да, фройляйн, вполне. А ваш избранник разделяет ваши мечты?

– Он сделал мне предложение, и я дала ему свое согласие.

– Вам известно, что я обещала дать вам приданое?

– Да, государыня. Вы очень добры.

– Вы это заслужили, дорогая моя. Но нет ли у вас опасения, что это и послужило причиной матримониальных планов господина фон Гершов?

– Нет, ваше королевское высочество. Мы решили, что будем вместе еще до того, как вы объявили свою волю.

– Хорошо. У вас есть еще какие-нибудь просьбы?

– Только одна. Не разлучайте меня с дочерью.

– И в мыслях не было. Принцесса Мария Агнесса, скажем так, своеобразная девочка и нуждается в твердой руке и должном направлении. И я не чувствую в себе ни сил, ни желания заниматься этим. Мне хватает забот со своими детьми, и я хотела бы оградить их от… неподобающих примеров.

Эта встреча пронеслась в памяти герцогини, и она настороженно посмотрела на свою падчерицу. Та ответила ей прямым и честным взглядом, в котором, впрочем, чувствовалось весьма мало раскаяния.